Мид подошла, взяла его руку, вынула из его пальцев сигарету и глубоко затянулась. Выдохнула дым и сказала:
— Я знаю, что это грешно, но уже много месяцев я не была так спокойна.
— Я понимаю.
— Ты видел, сколько консервов в кладовке? Мы можем продержаться долгую и суровую зиму.
— Возможно, и придется.
— Продержимся. Хорошо бы завести корову.
— А что ты с ней станешь делать?
— До того, как поступить в школу, я каждое утро доила четырех коров. Могу и борова забить.
— Постараюсь добыть для тебя какого-нибудь боровка.
— Найди, и я закопчу тебе окорок. — Мид зевнула. — Так и клонит ко сну.
— Меня тоже. И неудивительно.
— Идем спать.
— Гм… Ладно… Мид?
— Да, Потти?
— Мы тут можем застрять надолго. Ты это понимаешь, правда?
— Да, Потти.
— Лучше всего было бы дождаться тут времени, когда кривые начнут подниматься и расходиться. А они обязательно начнут.
— Конечно. Я это давно поняла.
Брин помолчал, потом сказал:
— Мид, ты выйдешь за меня замуж?
— Да. — Она прижалась к нему.
Потом он ласково оттолкнул ее от себя и проговорил:
— Моя дорогая, о, моя дорогая, как ты думаешь, а не отыскать ли нам в ближайшем поселке какого-нибудь священника?
Она твердо посмотрела на него:
— Не думаю, что эта мысль годится. Я хочу сказать, никто не знает, что мы здесь, и, пожалуй, вряд ли нам захочется, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Кроме того, машина может и не осилить обратной дороги.
— Да, пожалуй, идея и впрямь не из лучших. Только мне хочется, чтобы все у нас было по-хорошему.
— Так все же хорошо, Потти. Все правильно и хорошо.
— Ну, тогда… встань на колени рядом со мной и повторяй. Мы вместе произнесем все слова.
— Хорошо, Потифар.
Она опустилась рядом, и он взял ее за руку. Брин закрыл глаза и молился молча. Когда он открыл глаза, то спросил:
— Что случилось?
— От гравия больно коленкам.
— Что ж, встанем.
— Нет. Слушай, Потти, а почему бы нам не пойти в дом и не помолиться там?
— Что?! Черт возьми, женщина! Там мы можем и забыть, что сначала надо помолиться. Ну, а теперь повторяй за мной: я, Потифар, беру тебя, Мид…
— Хорошо. Я, Мид, беру тебя, Потифар…