Редьярд КИПЛИНГ

Избранные произведения

в одном томе

КИМ

^(роман)

Ким О'Хара остался без родителей совсем маленьким, и его воспитывала женщина-метиска. А в общем он был предоставлен сам себе, и ничего удивительного, что однажды он ушел из Лахора, в котором жил.

Он сам выбрал себе спутника: священника-ламу, который стал ему учителем и другом. Впереди его ждала Дорога, приключения и встречи на ней, и даже участие в не видимой многим Большой игре.

Глава 1

О, вы, идущие тернистым

Путем ко славе в день суда,Сочувствуйте моленьям чистымЯзычника, чей Бог — Будда

Несмотря на запрещение городской управы, он сидел верхом на пушке Зам-Заммах, стоявшей на глиняном постаменте против Аджайб-Гера, Дома Чудес, как называют Лагорский музей. Тот, кто владеет Зам-Заммахом, этим «извергающим огонь драконом», владеет Пенджабом. Большое орудие из позеленевшей бронзы всегда бывает первой добычей победителя.

Кима можно было оправдать до известной степени — он только что согнал с пушки мальчика Лалы Динаната — ведь Пенджаб находился во власти англичан, а Ким был англичанин. Хотя он был смугл, как любой туземец; хотя он предпочитал говорить на местном наречии, произнося слова как-то монотонно и певуче; хотя дружил с мальчиками на базаре — Ким был белый, беднейший из бедных белых. Женщина смешанной касты, присматривавшая за ним (она курила опиум и делала вид, что держит лавочку подержанной утвари у сквера, где стояли дешевые кэбы), рассказывала миссионерам, что она сестра матери Кима; его мать была нянькой в семье одного полковника и вышла замуж за Кимбалля О'Хара, сержанта Меверикского ирландского полка. Впоследствии он получил место на Синдо-Пенджабо-Делийской железной дороге, и его полк вернулся без него. Жена умерла от холеры в Ферозепоре, и О'Хара стал пить и шататься по линии с трехлетним ребенком, у которого были смышленые глазки. Различные общества и капелланы усердно старались захватить ребенка в свои руки, опасаясь за его участь, но О'Хара ловко ускользал от них, пока не встретился с женщиной, курившей опиум; от нее он научился любить опиум и умер, как умирают белые бедняки в Индии. После смерти у него осталось имущество, состоявшее из трех бумаг — одну из них он называл «пе varietur», потому что эти слова были написаны под его подписью на бумаге, а другую — «чистой отставкой». Третья бумага была свидетельством о рождении Кима. «Эти вещи, — говаривал он в свои счастливые часы после курения опиума, — сделают человека из маленького Кимбалля». Ким не должен был ни под каким видом расставаться с этими бумагами, потому что они составляли орудие волшебства, магии — той магии, в которой упражняются люди, вон там, за музеем, в большом белом с синим доме «Джаду Гер», Волшебном доме. Он говорил, что со временем все обойдется, и Ким вознесется среди громадных колонн, полных красоты и силы. Сам полковник, красующийся на коне во главе лучшего полка в мире, позаботится о Киме — маленьком Киме, которому должно житься лучше, чем его отцу. Девятьсот перворазрядных дьяволов, главой которых является Красный Бык на зеленом поле, будут заботиться о Киме, если они не забыли О'Хару, бывшего главного надсмотрщика на Ферозепорской линии. После этих слов он горько плакал, сидя на камышовом стуле на веранде. Когда он умер, женщина зашила пергамент, бумагу и свидетельство о рождении в кожаный чехольчик, который повесила, как амулет, на шею Киму.

— И когда-нибудь, — сказала она, смутно припоминая пророчество О’Хары, — к тебе придет большой Красный Бык на зеленом поле, и явится полковник на большом коне, и — переход я на английский язык — девятьсот дьяволов!

— А! — сказал Ким. — Буду помнить. Красный Бык и полковник на лошади явятся, но прежде, говорил отец, придут двое людей, которые расчистят путь для этого. Отец говорил, что они всегда поступают так и что это всегда бывает, когда люди занимаются волшебством.