Избранные произведения в одном томе

— Прошу прощения, я думала, ты один. — Джесалла улыбнулась с наигранным весельем и окинула комнату удивленным взором. — Кстати, а где же твой противник? Искромсан на мелкие кусочки, да так, что без лупы и не разглядишь? Или он от рождения невидимка?

Толлер вздохнул и опустил меч.

— Ирония тебе не к лицу.

— А тебе не к лицу играть в солдатики. — Джесалла легко и бесшумно преодолела расстояние между ними и обняла мужа за шею. — Толлер, сколько тебе уже? Пятьдесят три. Когда же ты наконец избавишься от дурной привычки сражаться и убивать?

— Как только люди обретут святость, но едва ли это случится в ближайшую пару лет.

— Так кто из нас теперь иронизирует?

— Это, наверно, заразно. — Толлер с улыбкой глядел на Джесаллу сверху вниз, блаженствуя от одного ее вида; за долгий срок супружества это чувство почти нисколько не увяло. Двадцать три года, большинство из которых были полны испытаний, не сильно изменили ее облик и нисколько не обезобразили изящную фигуру. Разве что в глаза бросалась одинокая полоска серебра в волосах, но и ее, возможно, добавил к прическе искусный куафер. Джесалла по-прежнему любила длинные воздушные платья мягких тонов, хотя текстильная промышленность Верхнего Мира еще не научилась создавать прозрачные ткани, которые жена Толлера предпочитала на старой планете.

— В котором часу аудиенция? — Отступив на несколько шагов, она окинула мужа строгим взглядом. Супруги то и дело ссорились из-за того, что Толлер, вопреки обычаям своего сословия, ходил в одежде простолюдина, чаще всего в рубашке с открытым воротом и клетчатых штанах.

— В девятом, — ответил он. — Скоро отправляться.

— И ты собираешься предстать перед королем в этом… облачении?

— А почему бы и нет?

— Вряд ли оно годится для аудиенции. Король Чаккел может воспринять это как неуважение.

— Ну и пусть, если ему так хочется. — Толлер состроил гримасу, опуская меч в кожаный футляр и щелкая замком. — Порой мне кажется, что я уже сыт по горло августейшими особами и их чванством. — Он заметил мелькнувшую на лице жены тревогу и тут же пожалел о своих словах. Засунув футляр под мышку, он снова улыбнулся — мол, не беспокойся, я весел, любезен и в здравом рассудке, — и, взяв жену за руку, повел ее к парадной двери. Дом Маракайнов был одноэтажным, как и большинство зданий на Верхнем Мире, и почти лишен архитектурных излишеств. Лишь каменная кладка и широкие стены, вместившие десять просторных комнат, выдавали его принадлежность к имениям знати. После Великого Переселения прошло двадцать три года, но каменщиков и плотников по-прежнему не хватало, и многим верхнемирцам приходилось довольствоваться хлипкими лачугами.

Любимый меч Толлера покоился в ножнах, висящих на перевязи в коридоре. Лорд по привычке потянулся за ним, но тотчас спохватился — ведь рядом Джесалла, — резко опустил руку, отвернулся и распахнул дверь. Солнце за нею сверкало так ослепительно, что казалось, стены и мостовая сами по себе излучают сияние.

— Что-то я нынче не видел Кассилла, — удивился Толлер, жмурясь под теплыми лучами. — Где он?

— Рано встал и сразу уехал на рудник.

Толлер одобрительно кивнул.

— Он удивительно трудолюбив.

— Это у него от матери, — сказала Джесалла. — К малой ночи успеешь вернуться?

— Конечно. Очень мне надо засиживаться у Чаккела!

Подойдя к своему синерогу, терпеливо ожидавшему возле декоративного куста, который садовые ножницы превратили в подобие копья, Толлер притянул ремнем кожаный футляр к широким ляжкам животного, забрался в седло и помахал Джесалле на прощание. Она ответила одним-единственным кивком; вопреки обыкновению, лицо ее было угрюмым.

— Послушай, — проговорил Толлер, — я ведь всего-навсего еду во дворец. Что на тебя нашло?

— Не знаю. Может быть, предчувствие. — Джесалла едва заметно улыбнулась. — Наверно, ты слишком долго был паинькой.

— Ну почему ты разговариваешь со мной, как с мальчишкой-переростком? — возмутился Толлер.

Джесалла открыла было рот, но в последний момент решила не отвечать и вернулась в дом.

Толлер, немного расстроенный, пустил синерога вперед. Возле деревянных ворот отменно выдрессированное животное боднуло носом изобретение Кассилла — пластину, отпирающую замок, — и через секунду-другую Толлер уже скакал вдоль изумрудного пастбища.

Дорога — гравийно-галечная полоса, окаймленная с обеих сторон шеренгами валунов, — вела точно на восток, пересекаясь вдалеке с трактом на Прад, крупнейшим из городов Верхнего Мира. На землях Толлера трудились фермеры-арендаторы, и оттого поместье имело сходство с лоскутным одеялом из всевозможных оттенков зеленого, но за его пределами холмы сохранили природную монотонность цвета; яркая зелень стелилась до самого горизонта. На небе не было ни облачка, лишь самые яркие звезды мерцали на этом куполе бездонной и вечной чистоты да случайный метеорит изредка вспыхивал на фоне вселенской прозрачности. Как раз над головой, прикованный к своему брату гравитационной цепью, нависал гигантский диск Старого Мира — нависал, но не угрожал, а просто напоминал об очень важном эпизоде истории Колкоррона.