Избранные произведения в одном томе

— Вспомнил, — неожиданно проговорил Игорь. — Всё припоминал там, на болоте, отчего мне маги эти кажутся смутно знакомыми… И вспомнил сейчас: одного, Михаила, Виктор Арнольдович упоминал как-то, когда я его про аспирантуру спросил. Мол, талантливый маг места дожидается. Да, не для себя спросил, тебе. Мне-то куда… — отмахнулся он, заметив удивлённый Машкин взгляд, и продолжил: — И второго потом вспомнил, Владимира Мрынника. Фамилия смешная. С нашего факультета он, предвоенного выпуска. Сдвоенного, когда разом два последних курса выпускались. Я про них в многотиражке читал, когда к пятилетию Победы списки составляли, мол, ребята «Т-факультета» на фронтах Великой Отечественной. Маг-теоретик предотвращает диверсию… Видно, не первый раз вы магов в Карманов просили у института. Вы не только знали, что они прибыли в Карманов, — вы запрос посылали. Сперва на этих двоих, теперь вот на нас…

— Не просил… — оборвал его Скворцов. — Этих… не запрашивал. Сами прибыли, замеры какие-то делать. Сказали, посмотреть, не осталось ли с войны чего магического, опасного для мирного населения. Мне ведь не докладываются особо. Позвонили насчёт них из Москвы. Я встретил, до болота проводил. И помощь предлагал, так все гордые, корочками новыми трясут…

Игорь, собравшийся уже спросить, кто звонил и кем были подписаны сопроводительные документы, при этих словах потупился, вспомнил, как обидело его в первый день небрежное отношение молоденького милиционера к удостоверению мага.

— Значит, пошли на замеры, а наткнулись на что-то другое… — задумчиво проговорила Маша. — На что-то или на кого-то… Но вы ведь не знали этого, да? Признайте, надеялись вы, что мы тела отыщем, потому и снабдили так щедро из своего запаса. Видно, и правда, непростое дело, раз сразу нам не доверились, за бумажки посадили. Ждали удобного случая? А тут как раз грибники пропавшие подвернулись. Каждый год кто-нибудь да заплутает, не ново это для Карманова, но раньше магов на болото не посылали искать… Так что там может быть, Иван Степанович? Что вырвало рёбра двум талантливым сильным магам и едва не дотянулось до нас? Если и не знаете точно, хоть догадками поделитесь.

Председатель ссутулился, понизил голос, так что магам пришлось невольно придвинуться ближе, чтобы расслышать его слова:

— Понимаешь, Мария, тут такие обстоятельства, что всего не скажешь. Просто не могу сказать. Дело выходит сложное и не кармановского масштаба. Понимать должны, что есть вещи, о которых нам с вами лучше и не думать. Не нашего ума дела.

— Не нашего ума? — Машка едва не подскочила, ярость сдавила горло. — Куда уж нам. На болото к дряни какой-то послать — можно. Авось не задерёт. Но знать не положено. Вдруг да поймём.

— Маш, зря ты так, — начал было Игорь, — у Иван Степаныча приказ… наверное.

Скворцов молчал.

— Приказ? — набросилась Машка на Игоря. — Если бы приказ, наверху бы знали. Магов бы не прислали парой. Дивизия бы уже стояла…

— Молодец, — мрачно и зло сказал Скворцов. И замолчал.

— Значит, не расскажете? — проговорила Маша. Скворцов опустил глаза, но отрицательно качнул головой:

— Не могу, Марья, хоть режь. Секретное дело. Вы ж фронтовики, понимать должны, что я тут по рукам и ногам связан.

— Не можете, понимаю. Но поутру надо снова будет туда идти, — глядя искоса, закинула удочку Маша. — Те шестеро — они ведь где-то там, на болотах. Живые. Вытаскивать надо. Нарвутся милиционеры на это чудо… А вдруг там оно и не одно?

Скворцов пожал плечами, мол, сами знаете.

— В Москву сообщать надо, не иначе, — впившись взглядом в лицо председателя, сказал Игорь.

— Вы насчёт Москвы не думайте. Я ж всё-таки покамест председатель. Сообщу, кому следует. А вот пропавших в лесу найти — наша с вами первая задача.

Машка и Игорь, уже смирившиеся было с тем, что тайна так и останется тайной — с приказом не поспоришь, — с удивлением увидели, как бегают глаза председателя, как побелело его лицо при слове «Москва».

— Недоговариваете вы, товарищ председатель, — Игорь строго воззрился на смешавшегося Ивана Степановича. Умел Игорёха в свои годы быть, когда нужно, и суровым, и грозным, и про моральный долг человека и коммуниста напомнить. — Людей под угрозу ставите. Если в болотах такое сидит, и вы про это знали, обязаны были колючей проволокой всё оплести, чтобы и близко б никто не сунулся!

— Будешь ты меня, сопляк, учить, как о людях думать! Стыдить будешь? — прорычал Скворцов и добавил чуть теплее: — Или, может, ты, Маша? Вот такую тебя на руках нянчил. А теперь подросла Машура — и показания с меня снимать будет.

— Может, и буду! — Маша гневно сверкнула глазами. Тяжёлый, каменный взгляд словно ударил председателя. Тот чуть подался в сторону, переступил — чиркнул по полу под столом протез. — Меня партия не для того учила, чтобы я на безобразия глаза закрывала! Жалобы всюду писать стану, так и знайте, гражданин Скворцов: и в обком партии, и в Москву, в комитет партийного контроля, и Виктору Арнольдовичу самому тоже напишу! Он-то должен будет узнать, что двое его учеников тут погибли!