Избранные произведения в одном томе

— По инструкции они не имеют права трогать объект, если с магической начинкой, — со всё большим раздражением закончил Потёмкин. — Знаю, Рома, знаю! Они обязаны были вешки выставить и сообщить куда следует. А тут что? Решили, что сами со всем справятся?! Шестнадцать трупов, ёкарный бабай… — Губы Виктора Арнольдовича сжались в белую линию.

— Видать, попалось им… что-то этакое… — На несчастного Рому Ефремова больно было смотреть.

— Этакое! — тяжело передразнил Потёмкин. — Твоё счастье, Ефремов, что я хоть и генерал-майор, а уже запаса. А то б уже… Ну, а намерили-то вы с Иваном что?!

Оба офицера переглянулись.

— Ничего не намерили, Виктор Арнольдович, — потупился капитан.

— Нет никакой остаточной магоактивности, — в тон подхватил Ефремов.

Потёмкин зло покачал головой. На скулах вздувались и разглаживались желваки.

— Что значит «магоактивности нет»? Что с первичной, что со вторичной?

— Вот, — Иван указал на разукрашенный значками и символами планшет. — Первичная диаграмма направленности. Наведённое излучение… Напряжённость спадает быстро, по экспоненте….

— Но лепестков несколько, — перебил его Рома.

— Несколько? — встрепенулся Потёмкин. — Три? Пять? Как у тяжёлого «фламмехексе»?

— Нет, Отец, — чуть помедлив, сказал Ефремов. — Мы увидели самое меньшее шесть. Совершенно… разнонаправленных. Словно тут целый склад сдетонировал. Самых разных боеприпасов. Немцы ведь бежали здесь в сорок четвёртом, бросали многое. Может, и…

Потёмкин сжал кулаки.

— Не может, — коротко бросил он. — Немцы именно что бежали. Не было у них времени что-то прятать. Склады остались бы в деревнях или в самом городке. К тому же трофейные команды здесь потом прошлись не раз и не два, просто так брошенное подобрали бы.

Наступило молчание.

— Шестнадцать человек, значит… — прокряхтел Потёмкин, яростно вцепляясь в собственный подбородок. — Магоактивности нет… Да, эти фонить уже не станут, — проговорил он и тотчас поднял на Ефремова цепкий холодный взгляд. — Маг с ними насколько хороший шёл? Раз наш студент, должна быть на него магометрия. Сколько?

— По Риману одиннадцать, — развёл руками Роман. — Слабоват. Может, и проглядел сюрприз-то. Он — проглядел, а вся группа — полегла…

— Может быть, — как-то слишком легко согласился Отец. — Так, Рома, Иван. С замерами мне всё ясно. Обойдите периметр, проверьте печати лишний раз. И чтобы ни одна живая душа к щитам ближе чем на пять метров не приближалась.

Потёмкин нетерпеливо взглянул на часы. Оба молодых мага переглянулись.

— С периметром всё в порядке, Виктор Арнольдович, — негромко сказал Иван. — Час назад проверял лично. А до этого Роман, а до этого…

Потёмкин кивнул, не слушая — невдалеке зафырчал мотор, из-за пригорочка вынырнула защитного цвета «Победа», неожиданно легко пробиравшаяся по бездорожью.

— Газ-Эм-семьдесят два, — со знанием дела сообщил Роман. — Оба моста ведущие, от «козлика», коробка ско…

— Достаточно, — поднял руку Потёмкин. — Ты, Рома, машины любишь едва ли не больше магии, но… Ждите здесь, я пошёл.

Тяжело приволакивая ногу, Виктор Арнольдович заковылял к машине. Дверца распахнулась, на выгоревшую траву поспешно выбрался сухой, худой, невысокий человечек в старомодном и совершенно неуместном здесь светлом летнем костюме, с потёртым кожаным портфелем. Вскинул голову, увидал Потёмкина и тотчас махнул ему рукой: жди, мол. Сам побежал по полю с удивительной для его лет резвостью, придерживая правой рукой шляпу.

Настоящий учёный не выйдет из дома без пиджака, галстука и шляпы.

Как при старом режиме.

Впрочем, Решетникову эти слабости прощались.

Они с Потёмкиным обнялись молча. Не здороваясь, не обменявшись и парой слов, склонились над картами и расчётами.

— Иван, Рома, периметр, — напомнил, не поднимая головы, Отец.

Младшие маги, недоумённо переглядываясь, отправились выполнять приказ.

Решетников расстегнул пряжки, из портфеля появилась пачка листов, исписанных летящим лёгким почерком — вдоль, поперёк, сбоку, снизу вверх, сверху вниз и зачастую даже одно поверх другого.

— Посчитал я тут немного, Витя… — Он положил шляпу, аккуратно промокнул платком лоб и очень короткий ёжик седых волос, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Виктор Арнольдович с тревогой смотрел, как его учитель перебирает бумаги.

Профессора, доктора наук и членкора Александра Евгеньевича Решетникова знали все маги. Знаменитый теоретик, по чьим книгам училось не одно поколение. Правда, за последние пять лет старый учёный сильно сдал, как, впрочем, и сам Потёмкин.

Виктору всё тяжелее было двигаться, правая нога почти не слушалась. Начали подводить глаза. Впрочем, и Александр Евгеньевич не мог похвастать хорошим зрением, листы с расчётами приходилось подносить к самым очкам с толстыми сильными линзами.

— Посчитал я тут немного, Витя… — повторил он, поднимая одну из страниц и протягивая Потёмкину. — Спасибо, что сразу дали всю телеметрию. Молодцы ваши ребята, шустры. Пока сюда добирались, видишь, сколько карандаша извёл… Только, как я понимаю, — он прищурился, — самое-то главное, конечно, в отчёт не вписано?

— Не вписано, учитель, — мрачно подтвердил Потёмкин.