Избранные произведения в одном томе

— Спокойно, спокойно, — сказала она. — Спокойно! Действительно, жрица не клянется на руке. Если необходимо, она клянется на камне или дереве, в общем, на чем-нибудь настоящем. Что вовсе не означает, будто рука не настоящая. В любом случае это не иллюзия. Но суть в том, Каппи, что ты ведь пока еще не жрица, верно? Чтобы стать жрицей, ты должна быть женщиной, а ты еще не являешься в полной мере женщиной, пока не наступит твой День Предназначения. Люди порой передумывают в последний момент, ты сама это прекрасно знаешь. Они обещают, что выберут женское Предназначение, а потом… — Лита бросила взгляд на Стек, — в последний момент меняют свое решение, — закончила она. — Так что я вовсе не отвергаю тебя, Каппи, я действительно хочу, чтобы ты стала моей преемницей, но заявлять о своих правах уже сейчас — несколько рановато, тебе не кажется?

Каждый раз, когда Лита произносила свою очередную проповедь, ее речь вызывала любые чувства, кроме гнева. На эту женщину невозможно было сердиться. Да, это могло раздражать — особенно если тебя ждали неотложные дела. Но даже пыл Каппи, только что, казалось, готовой раскалиться добела, угас, и она лишь пробормотала, потупив взгляд:

— Ладно. Давайте заканчивать.

— Клянись! — прошипел Хакур и подсунул ей мумифицированную руку.

Каппи потянулась к ней, но в это время Стек, наклонившись, подобрала небольшой камень и вложила ей в другую ладонь.

— Нигде не сказано, что ты не можешь держать камень, дотрагиваясь до руки, — сказала она. — Кто знает, на чем ты на самом деле клянешься?

Хакур скривился; однако Рашид хлопнул Стек по спине.

— Отличный компромисс!

Каппи улыбнулась. Касаясь руки и сжимая камень, она произнесла ту же клятву, что и я.

— Прекрасно, — сказал мэр Теггери, отступив на шаг от разгневанного Хакура. — А теперь — не пойти ли нам всем спать? Вряд ли кому-то хочется заснуть посреди завтрашнего празднества. — Он одарил нас своей покровительственной улыбкой.

— Нам с Фуллином нужно вернуться на болото? — уточнила Каппи.

Хорошо, что она задала этот вопрос, — мне не хотелось навлекать на себя гнев Хакура.

Старик ответил не сразу. Когда ярость его доходила до предела, он не набрасывался на жертву немедленно, а чуть выжидал, после чего хладнокровно с ней расправлялся.

— Думаешь, ритуал уединения тебя не касается? — прошипел он, обращаясь к Каппи. — Что ты выше этого?

— Я думаю, это бессмысленно, — ответила она, ничем не показывая страха. — Уток мы все равно не поймаем — Стек уничтожила наши сетки. И я уверена — вряд ли ты хочешь, чтобы мы ставили новые, ты же сам настаивал, чтобы мы использовали специально изготовленные ловушки, прошедшие ритуал очищения в течение трех месяцев. А без них на болоте нам делать нечего; но если мы останемся в поселке, то, по крайней мере, поможем печь пироги.

Хакур снова помедлил — не затем, чтобы обдумать ответ, но явно намереваясь заранее запугать собеседника.

— Цель уединения, — прошипел он, — не в том, чтобы ловить уток. Оно предназначено для размышлений. Для размышлений о том, в каком качестве вы сможете лучше послужить Патриарху — как мужчина или как женщина. Но если вы выбрали путь, ведущий в преисподнюю… — Старик пренебрежительно махнул рукой. — То, что будет с вами дальше, меня не интересует.

— Прекрасно, — столь же пренебрежительно ответила Каппи. Она посмотрела на меня, а потом сказала: — Я возвращаюсь в нашу хижину.

Речь шла о небольшом домике, где мы и наши дети жили весь последний год; но хочет ли она, чтобы я пошел с ней, или предупреждает, что мне следует держаться подальше? Явно не собираясь больше ничего объяснять, Каппи подобрала лежавшее у ее ног копье (мое копье!) и скрылась в ночи.

Лита улыбнулась стоявшим вокруг старейшинам, присела в реверансе перед Лучезарным и поспешила следом за Каппи. Я предположил, что она собирается поучить ее некоторым премудростям, необходимым жрице нашего поселка.

Толпа на лестнице разошлась. Старейшины отправились по домам, ушел, ковыляя, и Хакур, цепляясь за локоть Вайгона и пытаясь выглядеть все таким же грозным. Мэр Теггери обнял лорда Рашида за плечи и повел его в сторону своего дома, позади них семенила Стек. Боннаккут и остальные воины направились в другую сторону, споря о том, удастся ли Кайоми, Стэллору и Минцу хоть раз выстрелить из «беретты».

Я некоторое время глядел им вслед. Потом, глубоко вздохнув, пошел обратно на болото — продолжать свое уединение. Каппи могла пренебречь традициями Патриарха, но мне подобное упрямство казалось глупым. Кроме того, моя скрипка до сих пор лежала спрятанной внутри полого бревна, и я не был уверен в том, что инструменту ничто не угрожает.