Избранные произведения в одном томе

— Да верю я, верю… — Рамон набил свою трубочку, поднес чадящую зажигалку и начал попыхивать, наполняя помещение ядовитым дымом. — Тут вот какое дело: можно ведь на всю эту историю с чужаками взглянуть иначе. Гляди, как интересно получается. Есть две силы — земляне и мы, причем Земля настолько сильнее нас, что недовольство твердиан вообще не принимается министерством колоний во внимание. И министерство можно понять. Толстопят может не смотреть вперед себя, ему это не надо, кто не спрятался, я не виноват… Но если появляется еще одна, третья сила, возможно, более могущественная, у нас уже возникает шанс, ты не находишь?

— Этот твой шанс разнес Джафару голову, — хмуро сказал я. — В меня этот шанс тоже стрелял.

— Кажется, ты тоже стрелял в ответ и даже убил одного, — мгновенно возразил Рамон. — Стало быть, счет равный — 1: 1. По всем моральным нормам и большинству придуманных людьми законов, начиная с кодекса Хаммурапи, мы получили достаточное удовлетворение. Запомни: любое соприкосновение двух культур начинается с пограничных инцидентов, и в них льется кровь, да-да. На то они и инциденты. Потом стороны приносят извинения, выплачивают, если нужно, компенсации, находят общие интересы и начинают сотрудничать. Было бы хорошо этак посотрудничать с теми чужаками… Вот за это давай и выпьем.

Меня передернуло.

— Не стану я за это пить…

— Хорошо, забудем, — легко согласился Рамон. — Давай тогда выпьем за твою стажировку.

— Уже пили за это.

— Правда? Ну ладно, давай выпьем за свободу Тверди.

— Это можно, — согласился я. — Жидкость, правда, для такого тоста неподходящая.

— Почему? — возразил Рамон. — Очень даже подходящая. Ты что, в самом деле думаешь, что нам удастся добиться независимости без помощи Земли? Даже не мечтай. За нашу свободу и глупость метрополии! Пей!

Я не заставил себя ждать. Голова уже почувствовала алкоголь, и жить стало легче, и казалось, что нет передо мною несокрушимых препятствий. Что захочу, то и смогу, а что смогу, то и сделаю. Было бы время, а решимость найдется.

— Кстати, — сказал Рамон, — кем бы тебе хотелось работать по окончании университета?

Я подивился тривиальности вопроса.

— Инженером, конечно…

— Я понимаю, что не дирижером духового оркестра! Над какими инженерными задачами тебе хотелось бы работать?

— Ну… Тверди не мешало бы иметь свой гипертранспорт, только ничего из этого не выйдет. Пока мы колония, земляне этого не допустят. Кой черт не допустят — просто не дадут денег, вот и все. Без них мы это не потянем ни по средствам, ни по общему техническому уровню. Если Твердь станет независимой — не потянем тем более. Надо будет начинать с общего машиностроения, приборостроения и так далее, а потом, наработав кое-какой потенциал, переходить к традиционной космической технике, например. Как паллиатив. Я имею в виду ракетную технику. Вот этим бы я занялся с удовольствием.

— Полагаешь, это нужное дело? — пыхнул клубом едкого дыма Рамон.

— Лет через тридцать-сорок при достаточном финансировании мы смогли бы запустить первый спутник, — ответил я, немного покривив душой. — Лет через сто худо-бедно освоились бы с полетами в пределах нашей системы — вплоть до Карлика. Лет через сто пятьдесят-двести мы могли бы отправить корабль к соседней звезде.

— Туннельный корабль?

— Нет, обычный досветовой. Несколько десятилетий в одну сторону, столько же в другую… Смысл тут заключен преимущественно в отработке технической стороны дела. Если мы сможем построить такой корабль, то сможем и создать гипертранспорт — эти две задачи примерно равной сложности. Корабль нам пригодится, но главная польза от него в другом. Он станет по сути индикатором — мы готовы.

— К чему? — хихикнул Рамон.

Вопрос показался мне настолько идиотским, что я на миг растерялся. Хотя надо было бы насторожиться. Рамон не станет ни с того ни с сего косить под дурачка.

— Ну… стать на ноги, что ли. Добиться реальной независимости от метрополии. Какая независимость без силы? А тогда Земля станет с нами считаться.

— Через двести лет?

Вздохнув, я развел руками.

— Хотелось бы раньше… а как?

— Через двести лет метрополия шагнет вперед, а мы по-прежнему будем плестись в хвосте, — сказал Рамон. — Земля уже сейчас имеет рентабельные туннельные звездолеты. Все эти боты-сеятели, стационарные гиперканалы — вчерашний день. А что будет завтра?

— Ты это к чему? — насторожился я.

— А вот к чему. — Рамон налил мне и себе уже не по чуть-чуть, а по-серьезному. — Ты пей, пей. Давай без тостов. Решать все эти вопросы нам придется потом, да и не нам, а нашим потомкам и притом в самом благоприятном случае… а обдумывать надо уже сейчас, причем не обязательно на трезвую голову. Трезвый узко смотрит. Хотя и трезвому ясно, что без третьей силы нам не обойтись. При всей несусветной глупости политики метрополии по отношению к нам мы все равно проиграем без третьей силы. Понимаешь, к чему я клоню?

Я помедлил и кивнул.