Избранные произведения в одном томе

Матильда Моннэ захлопнула дверцу пикапа, запустила мотор и развернулась на гравии во дворе. Снаружи домик, где снимала комнату журналистка, походил на английский коттедж: фахверковые стены, крытая соломой крыша, выложенный фальшивым мрамором фасад, весь заросший шиповником. Сзади находился неухоженный сад, протянувшийся до старого моста с двумя пролетами, выводившего на полуостров Сен-Софи.

Я бывал на южном берегу всего два раза. В первый раз я любовался вблизи монастырем, где жили монахини-бенедиктинки, во второй оказался здесь вместе с местным полицейским Анджело Агостини в тот день, когда близ Тристана-бич нашли труп Аполлин. Когда я приплыл на остров, Одибер объяснил, что эту часть Бомона с давних времен облюбовала англоязычная публика. Вот и Матильда поселилась у пожилой ирландки. Дом с невесть каких времен принадлежал Колин Данбар, раньше работавшей архитектором, а теперь по необходимости сдававшей комнату на втором этаже и кормившей постояльцев завтраком.

Чтобы попасть сюда, я пренебрег велосипедом — возвращаясь от Фаулза, я проколол колесо — и арендовал на площади, перед магазином Эда, электроскутер, который спрятал сейчас в канаве. Чтобы Одибер меня отпустил, с ним пришлось поторговаться; патрон мрачнел на глазах, как будто влачил на своих плечах все невзгоды мира.

Дожидаясь, пока исчезнут все помехи, я спустился на прибрежные камни в том месте, где они не слишком круто обрывались в море. С моего наблюдательного пункта открывался захватывающе красивый вид на этот дикий уголок природы, при этом коттедж был виден как на ладони. Минут двадцать назад дом покинула старуха Дамбар: за ней заехала на машине дочь, чтобы отвезти за покупками. Потом их примеру последовала Матильда: ее пикап устремился в западном направлении и быстро исчез из виду, благо дорога в ту сторону была прямой, как стрела. Я подождал еще немного, покинул свое укрытие, вскарабкался по камням наверх и заспешил к коттеджу.

Быстро оглядевшись, я успокоился. Другого жилья по соседству не было, до монастыря было метров сто, а то и больше. Присмотревшись, я различил фигурки трех монахинь, возившихся в огороде; зайдя за дом, я стал для них невидим.

Честно говоря, мне не слишком улыбалась идея нарушить закон. Всю жизнь я оставался добровольным узником «синдрома хорошего ученика». Я был единственным сыном своих родителей, представителей среднего класса, кое-как сводивших концы с концами. Родители всегда много вкладывали — времени, энергии, денег, хотя их у них было кот наплакал, — чтобы я выучился и стал «приличным человеком». С ранних лет я привык не огорчать их и не совершать глупостей. Бойскаут стал моей второй натурой. Мои детство, отрочество, юность прошли очень спокойно. Разве что я выкурил в четырнадцать лет две-три сигаретки на школьном дворе, проехал разок-другой на красный свет на скутере, посматривал по Canal+

порнушку, врезал в сердцах толкнувшему меня игроку в футбольном матче — вот, собственно, и все.

Та же тишь-благодать продолжилась в студенчестве. Мою совесть отягощали два неприглядных эпизода: похищение у сокурсника по коммерческому училищу перьевой ручки из акации и «Плеяды» Жоржа Сименона из книжного магазина L’OEil Ecoute на бульваре Монпарнас. Книжный магазин с тех пор закрыли, и каждый раз, проезжая мимо этого места — теперь там торгуют шмотками, — я мучаюсь вопросом, не сыграл ли мой проступок роковой роли в крахе прежнего бизнеса.

Если перейти к серьезным вещам, то я ни разу в жизни не курил марихуаны и вообще не прикасался ни к каким наркотикам — а если бы захотел, то не знал бы, где их раздобыть. Я не был гулякой, спал не менее восьми часов, вот уже два года трудился без выходных, не говоря об отпусках: либо корпел над своей книгой, либо подрабатывал на еду и на крышу над головой. Мне представлялось, что я смог бы прекрасно изобразить в романе наивного и сентиментального молодого человека, которого научило бы жизни это расследование и его перипетии.

Сейчас я приближался к двери коттеджа, напустив на себя безразличный вид. Ото всех на Бомоне я слышал, что здесь не принято запирать двери. Но, подергав дверную ручку, я обнаружил, что эта дверь крепко заперта. Еще одна басня, которой островитяне морочат голову туристам и легковерным дурачкам вроде меня. А может, обнаружение трупа Аполлин в нескольких километрах отсюда просто принудило журналистку к осторожности.