Избранные произведения. V том

Кэрол сказала, что да, правда.

— Бобби?

— Все в порядке. — Ему требовалась вся сила воли, чтобы не начать дрожать перед ней, будто клюквенное желе, но если Кэрол держится, так он и подавно должен.

— Лезь в машину, — сказала Рионда Кэрол, — я тебя подвезу. А ты давай на своих двоих, Бобби. Бегом через улицу и в дом. Эти ребята к завтрему позабудут и про тебя, и про мою Кэрол-детку, но сегодня вечером вам обоим стоит посидеть дома.

— Ладно, — сказал Бобби, зная, что про них не забудут ни завтра, ни к концу недели, ни к концу лета. Ему с Кэрол придется долгое время опасаться Гарри и его дружков. — Пока, Кэрол.

Бобби перебежал Броуд-стрит. На другой стороне остановился и следил, как старая машина Рионды подъехала к дому, где жила Кэрол. Когда Кэрол выпрыгнула, она поглядела вниз со склона и помахала. Бобби помахал в ответ, а потом поднялся по ступенькам крыльца дома № 149 и вошел внутрь.

Тед сидел в гостиной, курил сигарету и читал журнал «Лайф» с Анитой Экберг на обложке. Бобби не сомневался, что три чемоданчика Теда и бумажные пакеты уже упакованы, но их нигде не было видно. Наверное, оставил наверху в своей комнате. Бобби обрадовался. Ему не хотелось смотреть на них. Довольно и того, что он знает про них.

— Что поделывал? — спросил Тед.

— Да так, — сказал Бобби. — Я, пожалуй, полежу в кровати и почитаю до ужина.

Он ушел в свою комнату. На полу возле кровати стопкой лежали книги из взрослого отдела харвичской публичной библиотеки — «Космические инженеры» Клиффорда Д. Саймака, «Тайна римской шляпы» Эллера Куина и «Наследники» Уильяма Голдинга. Бобби выбрал «Наследников» и улегся ногами на подушке. На обложке были пещерные люди, но они были нарисованы почти абстрактно — на обложках книжек для детей таких пещерных людей не увидишь. Клево, когда у тебя карточка во взрослый отдел… но почему-то уже не так клево, как казалось вначале.

В девять часов начался «Гавайский глаз», и при обычных обстоятельствах Бобби был бы заворожен (его мать считала, что программы вроде «Гавайского глаза» или «Неприкасаемых» слишком полны насилия, и, как правило, не разрешала ему включать их), но в этот вечер он все время переставал следить за происходящим на экране. Менее чем в шестидесяти милях отсюда Эдди Альбини и «Ураган» Хейвуд вот-вот сойдутся на ринге. Красотка Голубых Лезвий «Жиллетт», одетая в голубой купальник и голубые туфли на высоком каблуке, будет обходить ринг перед началом каждого раунда и поднимать табличку с голубым номером на ней. 1…2…3…4…

К половине десятого Бобби не сумел бы распознать на экране даже частного детектива, а уж тем более угадать, кто убил великосветскую блондинку. ««Ураган» Хейвуд проиграет нокаутом, в восьмом раунде», — сказал ему Тед. Это знал старик Джи. Но что, если что-нибудь не задастся? Бобби не хотел, чтобы Тед уезжал, но уж если иначе нельзя, ему была нестерпима мысль, что он уедет с пустым бумажником. Ну да, конечно, такого случиться не может… а если? Бобби видел телефильм, в котором боксер должен был лечь, но вдруг передумал. Что, если так будет и сегодня? Разыграть нокаут — это обман… (Да неужто, Шерлок? С какой улики вы начали?), но если «Ураган» Хейвуд на обман не пойдет, Теду придется плохо: «по уши в луже, если не хуже», — сказал бы Салл-Джон.

Половина десятого, если верить часам на стене. Если Бобби не запутался в арифметических действиях, начался решающий восьмой раунд.

— Нравятся тебе «Наследники»?

Бобби так глубоко ушел в свои мысли, что даже вздрогнул. На экране телика Кинэн Уинн стоял перед бульдозером и говорил, что готов милю прошагать ради пачки «Кэмела».

— Потруднее «Повелителя мух», — сказал он. — Вроде бы есть две маленькие семьи пещерных людей, которые бродят туда-сюда. И одна семья посообразительнее. Но другая семья, дураки, они герои. Я чуть не бросил, но тут стало поинтереснее. Думаю, я дочитаю.

— Семья, с которой ты знакомишься первой, с маленькой девочкой, это неандертальцы. Вторая семья — только на самом деле это племя (Голдинг и его племена!) — это кроманьонцы. Кроманьонцы и есть наследники. То, что происходит между этими группами, вполне соответствует определению трагедии: события ведут к несчастливому исходу, которого нельзя избежать.

Тед продолжал говорить о пьесах Шекспира, и стихотворениях По, и романах типчика по имени Теодор Драйзер. В другое время Бобби было бы интересно, но в этот вечер его мысли все время уносились в Мэдисон-Сквер-Гарден. Он видел ринг, освещенный так же яростно, как те немногие бильярдные столы в «Угловой Лузе», на которых шла игра. Он слышал, как вопят зрители, когда Хейвуд перешел в атаку, обрабатывая растерявшегося Эдди Альбини свингами слева и справа. Хейвуд не собирался сдать бой — точно так же, как боксер в телефильме, он намеревался отделать своего противника на все сто. Бобби ощущал запах пота, слышал тяжелые хлопы и хлапы перчаток по корпусу. Глаза Эдди Альбини выпучились двумя нолями… колени подогнулись… зрители вопили, повскакав на ноги…

— …идея рока как силы, избежать которой невозможно, видимо, возникла у греков. Драматург по имени Еврипид…