Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Тяжелые времена, которые предшествовали падению Римской империи и следовали за ним, привели к регрессу хозяйственной жизни, естественным следствием чего явилось, в свою очередь, усиление тенденции, враждебной к проценту. В том же направлении действовал и своеобразный дух христианства: эксплуатация бедных должников богатыми заимодавцами должна была представляться в особенно ненавистном свете тому, кого религия учила считать, с одной стороны, высшими добродетелями снисходительность и сострадание и, с другой, вообще пренебрегать благами мира сего. Но важнее всего то, что в Священном Писании Нового Завета нашлись известные места, которые в толковании, какое тогда обыкновенно им давалось, будто бы содержат в себе божественное запрещение взимания процентов. Это относится к пресловутому месту Евангелия св. Луки: «И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за это благодарность?»¹⁷². Могущественная поддержка, которую враждебный проценту дух времени находил, таким образом, в словах божественного авторитета, предоставила ему возможность еще раз дать законодательной власти желательное направление. Христианская церковь была посредником в этом деле. Шаг за шагом она сумела ввести в законодательство запрещение взимания процентов. Взимание процентов запрещалось сначала лишь со стороны Церкви, и только духовенству; потом также всем мирянам, но все еще исключительно со стороны Церкви; наконец, и светское законодательство уступило влиянию Церкви и присоединилось к ее строгим требованиям, отвергая римское право

¹⁷².

Это направление давало враждебной проценту литературе богатую пищу в продолжение полутора тысяч лет. Древние языческие философы могли произнести свой обвинительный приговор без особенного обоснования, так как они не были вынуждены к этому и не были в состоянии придать ему какое-либо практическое значение: как «платоническое» суждение идеалистов, оно в мире практики имело слишком малый вес, чтобы вызвать серьезную борьбу и нуждаться в таком же серьезном обосновании. Теперь же дело приняло практическое значение. Сначала дело шло о том, чтобы помочь слову Божию утвердиться на земле; а когда это было достигнуто, то справедливость новых законов должна была быть защищаема против нападений, которые немедленно появились. Эта задача выпала на долю богословской и юридической церковно-правовой литературы: таким образом, возникла обширная литература о ссудном проценте, сопровождавшая канонистическое запрещение изымания процентов от первых своих зачатков до последних его проявлений в восемнадцатом столетии.

В характере этой литературы двенадцатый век нашего летосчисления образует замечательный поворот. До этого времени названный вопрос разрабатывался по преимуществу богословами, и метод разработки был также главным образом богословский: для доказательства несправедливости ссудного процента ссылались на Бога и его откровение, на соответствующие места Священного Писания, требование любви к ближнему, справедливости и т. д.; редко только, и то в самих общих выражениях, ссылались на юридические и хозяйственные соображения. Подробнее других, хотя также не слишком подробно, высказываются по этому вопросу отцы Церкви¹⁷³.

Начиная с двенадцатого столетия обсуждение, напротив, становится более научным; к доводам авторитета Откровения присоединяются и ссылки на авторитет известнейших отцов Церкви, канонистов и философов — между прочим и языческих, — древних и новых узаконений, а также выводы из «jus divinum»¹⁷⁶, «jus humanum»¹⁷⁶

и — что для нас особенно важно, так как они затрагивают хозяйственную сторону вопроса, — из «jus naturale»¹⁷⁶. Сообразно с этим , начинают все более и более заниматься этими вопросами наряду с богословами и юристы — сначала канонисты, а потом и легисты.