Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Поэтому мы должны вынести ему в окончательном виде следующий приговор: Тюнен дает более тонкую, более продуманную и более основательную версию теории производительности, чем кто-либо из предшествовавших ему представителей таковой; но в самом опасном месте он также спотыкается: когда нужно было вывести прибавочную ценность из физической производительности капитала, из излишка продуктов, он включает в свои предположения явление, подлежащее объяснению⁴²¹

.

Отношение Тюнена к нашему вопросу представляет собой образец основательного и глубоко продуманного исследования. Но, к сожалению, немецкая литература недолго удержалась на той высоте, на которую поднял ее Тюнен. Уже у его ближайшего последователя в рассматриваемом нами направлении, Глазера⁴²², наблюдается, независимо от его благих пожеланий, несомненный регресс в глубине и тонкости исследования.

Капитал, который он верно определяет как «применение опосредованного труда», по его мнению, безусловно производителен. Возражение, будто капитал представляет собой мертвое орудие, которое можно сделать и живым и производительным только благодаря применению труда, он опровергает тем, что с таким же правом можно было бы говорить и наоборот, что «труд мертв, а делается живым только благодаря капиталу»⁴²³

. Он считает также окончательно решенным вопрос, что прибыль на капитал обусловливается производительностью последнего. «Явление прибыли на капитал, — говорит он, — основано на том, что капитал обусловливает собою часть производства; прибыль является только вознаграждением за это содействие капитала». Он определенно соглашается с Сэем, который уже до него высказал то же, но справедливо упрекает последнего в том, что он не сумел объяснить, «в чем заключается это содействие капитала».

И вот Глазер сам берется разрешить эту задачу, которую он считает не особенно трудной. К сожалению, он это делает таким способом, который не выставляет в привлекательном свете его теоретическую проницательность.

Глазер исходит из того положения, что всякий капитал представляет собой плод труда, что ценность капитала, как и всех прочих благ, определяется количеством труда, необходимого для его производства, и что, следовательно, применение капитала следует только рассматривать как применение опосредованного труда. «Дело не изменяется от того, даю ли я 100 рабочим занятие на один год или же применяю продукт, произведенный ста рабочими». Поэтому капиталист вполне справедливо требует, чтобы на его долю в производстве выпадала такая же часть, какую он получил бы, если бы доставил производству рабочих, создавших его капитал. Если, например, капитал состоит из машины, ценность которой равняется ценности труда 100 рабочих в течение года, и если для производства известного продукта необходимо еще 500 рабочих, то этот продукт представляет собой результат труда 600 рабочих, и капиталист вправе требовать для себя доли 100 рабочих, т. е. одной шестой всего продукта.

До сих пор против хода мыслей Глазера вряд ли можно что-либо возразить, но, с другой стороны, вряд ли также можно полагать, что капиталист при сделанных предположениях еще может получить прибыль. Сам Глазер задает следующий вопрос: «Если продукт обладает как раз ценностью 600 рабочих (?), то каким образом капиталист может еще получить прибыль?»

Решение этой загадки он находит в том, что благодаря применению капитала производится больше, чем без него. Таким образом, получается фонд, из которого можно получать вознаграждение за пользование капиталом. При этом в пользу капиталиста идет только часть этого фонда, другая же часть достается рабочим, положение которых также улучшается благодаря применению капитала; вообще, все общество извлекает пользу из прибавочной выручки, созидаемой содействием капитала. При распределении действует принцип, что капитал должен быть рассматриваем, как опосредованный труд, и должен вознаграждаться совершенно так же, как и непосредственный труд. «Если бы, например, рабочие, произведшие капитал, составляли шестую часть всех рабочих, то на долю капиталиста выпала бы шестая часть чистого продукта — при условии, что весь капитал снашивается от применения в производстве». «Эта шестая часть,

— заканчивает Глазер свое рассуждение, — представляла бы собой больше, чем требовалось бы для восстановления капитала, и излишек составлял бы прибыль на капитал ».

Это заключение является совершенно не мотивированным предположением. Глазер здесь утверждает, что шестая часть продукта, выпадающая на долю капиталиста, была бы больше того, что было бы необходимо для восстановления капитала. Но он совершенно не доказал этой мысли; она даже прямо противоречит всем его предположениям: из всего сказанного, напротив, следует, что вся шестая часть, достающаяся капиталисту, необходима для восстановления капитала, что, следовательно, явление прибыли невозможно. Доказать это не трудно.