Избранные труды по языкознанию

Cahи ahтакже различаются только одним согласным, который и представляется мне настоящим глагольным корнем, образующим в сочетании с ahвспомогательный глагол быть. При присоединении частицы cahк глаголу она несет в себе значение усиления, и, возможно, поэтому язык стал использовать ее для обозначения всех действий, ибо в каждом из них заложена сила и подвижность. Но с истинно тонким чувством такта cahиспользуется только в тех временах, которые передают живость длительного действия, то есть в презенсе и имперфекте. То, что cahдействительно ведет себя как глагольный корень, доказывается различием позиции аффигируе- мого местоимения в формах с cahи с ah. Во-первых, это местоимение стоит всегда непосредственно перед cah; во-вторых, не перед ah, но перед атрибутивным глаголом. Поскольку местоимение всегда префигируется перед корнем имени или глагола, то очевидно, что ahв этих формах не является ни тем, ни другим, в отличие от cah. Так, у глагола сапап 'стеречь' форма 1-го лица единственного числа в презенсе будет canan-in-cah, а та же форма в перфекте — in-ca- nan-t-ah. In — это местоимение 1-го лица единственного числа, вставной t— эвфонический звук. Префикс ahимеет в языке майя различные значения, будучи характеристикой мужского рода имен, обозначающих жителей какого-либо места, и, наконец, имен, образованных от активных глаголов. Поэтому возможно, что он произошел из существительного, развившегося сначала в указательное местоимение, а впоследствии в аффикс. По своему происхождению он плохо приспособлен для передачи активной подвижности глагола, поэтому применение его ограничено временами, далеко отстоящими от непосредственно происходящих событий. Те же времена у непереходных глаголов нуждаются в еще более явном присутствии в форме глагола понятия бытия и поэтому используют то местоимение, значение которого всегда связано с этим понятием. Таким образом, язык майя обозначает разные степени живости событий и образует из них формы своего спряжения еще более искусным способом, чем даже высокоразвитые языки, хотя идет при этом путем не столь простым, естественным, правильно разграничивающим функции различных частей речи. Строение глагола поэтому всегда неполноценно; однако в нем явственно видно ощущение истинной функции глагола и чувствуется даже некоторая боязнь того, что эта функция может оказаться не выраженной.