Избранные труды по языкознанию

В том, что касается средств обозначения порядка слов, оба языка сходны тем, что используют как позицию, так и особые частицы. Бирманскому языку, собственно, не нужны столь строгие законы порядка слов, так как большое количество частиц, обозначающих отношения, в достаточной мере обеспечивают понимание. Все же он весьма добросовестно сохраняет принятый некогда порядок и лишь в одном отношении не до конца последователен, позволяя прилагательному стоять перед или после существительного. Но из того, что в нервом из этих случаев всегда необходимо добавление частицы, нужной для определения порядка слов, видно, что собственно естественной считается лишь постпозиция прилагательного, и это нужно рассматривать как следствие того обстоятельства, что прилагательное и существительное вместе образуют композит, изменение которого по падежам (полностью отсутствующее у прилагательного в препозиции) следует считать относящимся к существительному, значение которого модифицируется прилагательным. Что же касается композитов — именных и глагольных, — то для них в бирманском характерна постановка на первое место с. ова, служащего родовым понятием, а на второе — специфицирующего и более общего слова (в том смысле, что оно может быть употреблено при нескольких родовых понятиях). Так образуются глагольные наклонения, многочисленные названия рыб, имеющие в качестве первого компонента слово „рыба" и т. д. Если в других случаях бирманский язык избирает как будто бы противоположный путь и, например, названия ремесленников образует прн помощи общего слова „изготовлять", которое помещается на второе место после названий их инструментов, то остается сомнительным, действительно ли здесь налицо другой метод или же всего лишь другая точка зрения на то, что в данном случае является родовым понятием. Точно так же в сложениях с постпонированным прилагательным последнее трактуется как специфицирующее то родовое понятие, которое ему предшествует. Китайский язык и здесь остается верен своему общему закону: слово, к которому должно быть отнесено более специальное определение, и в композите ставится на последнее место. Если глагол „видеть", правда неким малоестественным образом, используется для образования пассива или, скорее, вместо него, то он ставится перед главным понятием: „видеть убивать", то есть „быть убитым". Поскольку увидеть можно весьма много вещей, слово „убивать", собственно, должно бы было стоять вначале. Однако обратный порядок слов показывает, что „видеть" нужно мыслить как модификацию последующего слова, следовательно, как спецификацию убийства, и, таким образом, странное на первый взгляд выражение содержит остроумное и тонкое обозначение грамматического отношения. Аналогичным образом строятся сложения „земледелец", „книжная лавка" и т. п.

Бирманский и китайский языки похожи друг на друга тем, что при построении предложений помогают порядку слов частицами. Похожи они также и тем, что используют некоторые из этих частиц лишь для обозначения конструкций таким образом, что ничего не прибавляется к материальному значению. Но как раз в этих частицах и заключается тот поворотный пункт, благодаря которому бирманский язык отходит от китайского и проявляет собственный характер. Забота о том, чтобы обозначить отношение, в котором одно слово должно находиться с каким-либо другим, при помощи промежуточных понятий, способствует увеличению числа этих частиц и сообщает им некоторую, хотя и не вполне систематическую, завершенность. Бирманский язык, кроме того, обнаруживает также стремление сблизить эти частицы с корневым словом теснее, нежели с другими словами предложения. Конечно, при произношении, разделяющем слоги, и в соответствии с духом языка в целом здесь не может существовать настоящего словесного единства. Однако мы видели, что в некоторых случаях слово может вызывать изменение начального согласного другого слова, непосредственно к нему приставленного, и что в глагольных формах конечные частицы thangи engприводят к объединению в одно целое корневого слова и следующих за ним глагольных частиц. В одном-единственном случае происходит даже стяжение двух слогов в один, что само по себе уже чуждо китайскому языку, так как могло бы быть обозначено только при фонетическом характере письма. Некоторое ущемление истинной природы суффиксов обнаруживается также в том, что даже те частицы, которые могли бы рассматриваться как определительные прилагательные, как, например, показатели множественного числа, никогда не предшествуют корневому слову, по всегда следуют за ним. В китайском языке для различных плюральных частиц принят либо тот, либо другой способ постановки.