Избранные труды по теории искусства в 2 томах. Том. 2

Не вдаваясь в подробности, укажем лишь на в глаза бьющие промахи и странности. Прежде всего остается совершенно не известным, где производил автор свои наблюдения и о какой местности он пишет. Относительно этого вопроса мы встречаем во всей книжке лишь следующее туманное указание: «Под севером России я разумею здесь, — говорит автор, — область верхнего течения Волги, страны, еще допускающие культуру хлебов, по крайней мере овса и ржи» (стр. 11). Далее в предисловии читаем, что «двухгодичное пребывание в стране дает мне (автору. — В.К.) более права писать о ней, нежели всякому туристу, наблюдающему явления лишь поверхностно» и что цель автора «сравнить русский язык и русскую жизнь с западно-европейским языком и западно-европейской жизнью». И начиная со стр. 3-й Dr. Bohling ведет действительно свое сравнение. Удивляясь тому, что русский мужик везет зачастую несколько центнеров овса за 100 верст в ближайший город на одной лошади и издерживает до 14 рублей на дорогу, автор сейчас же сравнивает нашу деревенскую жизнь с английским, где the time is money, и приводит русскую пословицу «у нас время не куплено», пословицу, которую автор приписывает даже лошадям (стр. 3). Тоже вероятно, в целях сравнения, автор любит называть русскую бабу Пенелопой (стр. 4) и непрестанно унизывает страницы своей книжки выдержками из немецких, швабских, русских поэтов и немецких народных песен. Покончив на 9 страницах с описанием внешнего вида русской деревни, сватания и свадьбы, нищенства, выписав тут же разные стишки, автор переходит ко II главе. Семейному быту всего меньше достается от Dr. Bohling'a: указав пословицу «schto babu bei molotom, sdjelajesch solotom», указав на многочисленность родни мужика (все родственники считаются до 100-го поколения и называются swat, сравнение с древненемецким языком, с берегами Ганга и Инда), исследователь совершенно успокаивается. Пересыпав далее все страницы своего «исследования» неожиданными, несистематичными и чрезвычайно старыми сообщениями, изложив главу о суевериях (преимущественно на основании стихотворения] Жуковского: «sneg pololi pod oknom sluschali» (стр. 55) и «бесспорного мнения г. Суворина, редактора «Нового Времени» (стр. 69), вспомнив татарское иго, приведя народные песни (вроде «chorocha nascha derewnja, tolko ulitsa ghresna» (стр. 47), Dr. Bohling вторгается в область лингвистики и сближает русский язык с древнегерманским, готским, славянским, греческим и латинским. Результатом таких сближений являются курьезные выводы: так, например, слова pomin, pominki оказываются родственными немецкому Minne (стр. 53), «окно» от происходит от «око», как готское augaclaur от Аиде, parenj («парень») родственно английскому fellow, греческому pallax; welbljud или werbliud происходит от греческого elephas; немецкое Lachs от русского lossossina, Sander от ssudak и т.п. Немало места отводится удивляющим автора сопоставлением русских слов с греческими, как Kyriake — trerk wj, monachos — monach, ledanon — ladon, Hades — ad и т.д. Есть сопоставления и с персидским, как karawanserai — ssarai.

B.K. Магницкий. Нравы и обычаи в Чебоксарском уезде. Этнографический сборник. Казань (VI+118 in 8).

Предпосылая своему сборнику краткое предисловие, составитель указывает общие причины, руководившие им при описании нравов и обычаев, и слегка касается способов изображения народной жизни и ее анализа. В предисловии же точно определяются границы исследования захватившего «главным образом» 2-й административный участок Чебокс[арского] у[езда], занимающий восточную половину, «а на нем более всего русские села: Беловежское, в горной стороне, и Алексеевское (Сизинери) — в луговой» (V). Кроме того, автор собрал материалы и в других частях уезда, населенного русскими, чувашами, черемисами и татарами. Собранные г. Магницким «нравы и обычаи» представляют из себя сырой материал, сгруппированный по нескольким главам и рубрикам и заключающий поверья и обряды, прибаутки, прозвища, игры, потехи и загадки и т.д. По некоторым отделам собрано весьма почтенное количество фактов и сведений. Так, в «Сборнике» мы находим 389 поверий и примет, 74 песни разного характера и времени, свыше 600 «побасок» и т.п. Во всех отделах ясно намечается два течения народной жизни: новые притоки новых влияний, заполняющие старое русло переживаний и откликов старины. Например, в песнях, подчас доносящихся из времен непосредственной связи с природой, уже звучат новые мотивы, воспевающие «пароходы с двумя трубами по названию «Самолет», «Макарьевскую ярмынку» и т.п. (стр. 66). Всего больше народная наблюдательность высказывается в пословицах (вроде: «Авоська парень добрый: и выучит и выручит», «айда домой — хлебать помой» и т.д., стр. 99).

Упреком автору можно поставить некоторую несистематичность в подведении под рубрики (стр. 6, 7, го, 19) и недостаточность обычаев, которые выведены не вполне ярко.

Комментарии