Избранный

Лейла вошла в особняк и, окинув взглядом фойе, поразилась тому, как быстро место, когда-то считавшееся ее домом, стало абсолютно чужим: за все время, проведенное с Братством, она изучила все комнаты и лестницы особняка, людей и традиции подобные тем, что были в Святилище. Однако в эту минуту, когда Трэз оставил ее в одиночестве, и она разглядывала блистательное фойе, украшенное разноцветными колоннами, с потрескивающим камином и подмигивающими хрустальными канделябрами, ей казалось, что она стоит в музее или дворце, который посещает впервые.

С другой стороны, дома вас всегда ждут. А здесь ей больше не рады.

— Ура! Ты пришла!

Когда Бэт вышла из столовой и обняла ее, приветствуя, Лейла была счастлива увидеть радостное лицо.

— Ты получила мои фотографии? — спросила Королева.

— Я не взяла с собой телефон, поэтому мне не терпится посмотреть снимки.

На самом деле, она хотела сказать, что ей не терпелось увидеть своих малышей. Ее не волновали фотографии, ей нужен оригинал, причем немедленно… но она не хотела быть грубой, и уж точно не поднимется на второй этаж без приглашения. Одному Богу известно, где находился Куин…

Как по заказу, словно вселенная вознамерилась столкнуть их лбами, Куин показался на вершине парадной лестницы. И, дражайшая Дева-Летописеца, он был одет для боя, тело упаковано в кожу, оружие висело на груди и бедрах, сухощавое лицо излучало агрессию.

Увидев ее, он прищурился, словно приметил цель. А потом спустился по красному ковру так, будто шел выполнять важное поручение.

Бэт мгновенно напряглась, а Лейла отступила назад, на случай, если он решит напасть, ее спина врезалась в резное дерево входной двери. Но вместо того, чтобы броситься к ней, Куин прошел мимо, направляясь в столовую, громко топая ботинками по полу.

Он уже скрылся, но, казалось, за собой он оставил пылающий след, его ярость распространялась повсюду, подобно запаху гари.

Это навредит малышам, подумала Лейла, коснувшись дрожащей рукой волос. Им двоим нужно что-то сделать с этой пропастью, но она боялась, что Куин никогда не смягчится, как бы ей этого не хотелось.

— Пошли, — тихо сказала Бэт. — Поднимемся наверх.

Кивнув, Лейла пошла за Королевой. Она не оставила незамеченным тот факт, что ее «провожали» на второй этаж, но с каждым шагом наверх сердце подпрыгивало в груди от предвкушения, что она скоро увидит Лирик и Рэмпа. Но оно также наполнялось печалью. На нее нахлынуло чувство отчуждения, и она вспомнила другой период своей жизни, который окончился, не успев начаться: она не осознавала, что даже зажатая между чувством вины и беспокойством за Кора, она счастливо жила со своими малышами… мечтая о том, как будет растить их с Наллой, Рофом-младшим и Битти.

Сейчас всему пришел конец.

Но она напомнила себе, что нужно держаться за тот факт, что ей позволили видеть малышей. А ведь до последнего было неизвестно, какое решение примет Роф по этому поводу.

Когда они достигли верхней площадки, Лейла застыла при виде закрытых дверей в кабинет Рофа, и пришлось взять себя в руки, чтобы дойти до коридора со статуями. Уже посреди коридора она снова помедлила, в этот раз, когда Бэт открыла дверь в комнату, которую Лейла считала когда-то своей… и ушло мгновение, чтобы смутно отметить свернутую, испачканную краской защитную ткань рядом с банками с краской, ведрами со штукатуркой и кистями. Желудок сжался, когда она догадалась об их предназначении.

Дыры от пуль в стене.

Но путь был чист, и Лейла бросилась к колыбелькам.

— Мои любимые! Мои любимые! — Глаза наполнились слезами, и она не знала, кого взять первым, ее взгляд метался между люльками. — Мамэн с вами!

Некая паранойя в ней прошептала, что они уже забыли ее или, может, злились на нее даже в своих младенческих мыслях за то, что она покинула их по своей воле… а это не так. Но не стоило беспокоиться. Услышав ее голос, две пары глаз открылись, ручки задергались. Склонившись, она распустила прическу и сначала склонилась над Лирик, укрывая ее своими волосами, а потом над Рэмпом.

Когда малыши заворковали, реагируя на ее запах и голос, Лейла ощутила, как радость прокатилась волной по телу, грудь преисполнилась любовью и все переживания ненадолго отступили перед ничем не замутненным счастьем.

— Они очень рады видеть свою мамэн.

Лейла оглянулась через плечо, услышав женский голос.

— Кормия!

Она была очень рада видеть подругу-Избранную, и они крепко обнялись. Потом, когда они разомкнули объятия, заговорила Бэт:

— В Святилище все готово.

Кормия кивнула.

— Я только что перенесла последние вещи в личные покои, и, думаю, ты найдешь все, что тебе нужно. Я подумала… разрешишь ли ты помочь перенести одного из малышей, чтобы тебе не пришлось возвращаться второй раз?

— О, это было бы чудесно! Спасибо! — Лейла поддалась импульсивному желанию оправить белую мантию, от доброты других женщин к глазам подступили слезы. — Я… я очень благодарна за твою помощь. Ты могла бы взять Рэмпа?

— Ну конечно!

Когда Кормия взяла ее сына, Лейла подняла Лирик на руки и прижала малышку к сердцу.

— Тогда вперед?