Избранный

— Я люблю тебя, — произнес Блэй. — И прощаю тебя.

В течение нескольких секунд Куин не мог расшифровать прозвучавшие слова. А осознав, подумал, что ослышался.

— Я повторю. Я люблю тебя… и прощаю.

Вскочив на ноги, Куин сократил между ними расстояние быстрее разгорающейся спички. Но был остановлен прежде, чем смог поцеловать парня.

— Не спеши, — парировал Блэй. — Я хочу кое-что сказать.

— Что бы ты ни сказал, я на все согласен. Все, что угодно, я готов.

— Хорошо. Тогда ты помиришься с Лейлой.

Куин сделал шаг назад. И еще один.

Блэй похлопал документами в своей руке.

— Ты меня слышал. Мне не нужны предоставленные на законном основании родительские права. Незачем устраивать подобную показуху, хоть я и признателен за выражение чувств. И, если честно, этот поступок убедил меня в твоей серьезности. Но ты заявил, что готов на все, а я считаю тебя мужчиной слова. До тех пор пока ты не наладишь отношения с Лейлой, ты не сможешь наладить отношения со мной.

— Не знаю, смогу ли я сделать это, Блэй. — Куин поднял руки. — Я не хочу вести себя как мудак. Правда, не хочу. Просто… я знаю себя. И после того, как она подвергла малышей такому риску, и лгала на протяжении долгого времени, чтобы прикрыть все? Я не могу оставить все в прошлом, даже ради тебя.

— Думаю, тебе следует сосредоточиться не на том, что она сделала, а на том, кем является Кор.

— Я знаю, кто он. В том и проблема.

— Что ж, я только что говорил с Тором, и он все мне рассказал…

Вскинув вверх руки, Куин принялся вышагивать по комнате.

— О, да брось…

— Я серьезно считаю, что тебе следует переосмыслить ситуацию.

— Я не стану забывать случившееся, Блэй. Я не могу.

— А никто и не просит тебя об этом.

Наворачивая круги, Куин решил, что разговоры об этом Ублюдке превратили происходящее в гребаный День сурка

[163]. Но без Билла Мюррея[164]. Поэтому, да, полный отстой.

— Слушай, я не хочу с тобой спорить, — остановившись и взглянув на Блэя, произнес он.

— Я тоже не хочу. И мы не спорим по этому поводу, потому что в дальнейшем это не предмет для обсуждения. Ты помиришься с Лейлой, иначе я не вернусь.

— Какого черта, Блэй… почему ты приплетаешь ее, говоря о нас с тобой?

— Говоря о нас с тобой, я имею в виду эту семью. Эти двое, — он указал на колыбели, — и мы втроем. Мы — семья, но только если останемся едины. Кровь значит очень многое, и тебе ли не знать это, после всего дерьма, что учинили твои родители. Если мы не сможем, если ты не сможешь простить, любить и двигаться дальше, тогда нас с тобой надолго не хватит, поскольку я не собираюсь сидеть рядышком и притворяться, что все нормально, видя как ты отталкиваешь бедную малышку только потому, что она похожа на свою мамэн. Или ожидая, пока я не сделаю что-то, что ты не сможешь забыть. Ты просил простить тебя за то, что ты сделал, и я простил. Сейчас я ожидаю того же от тебя по отношению к Лейле.

Блэй направился к двери.

— Я люблю тебя всем сердцем, и когда вы с Лейлой привели в этот мир детей? Ты дал мне полноценную семью. И я хочу вернуть свою семью назад, всю ее, включая Лейлу.

— Блэй, пожалуйста…

— Таково мое условие. И я собираюсь его придерживаться. Увидимся в поле.

***

Когда около полуночи Кор был готов покинуть ферму, он позволил своей шеллан проверить ремни на бронежилете. Лейла так тщательно все осматривала, что Кор не удивился бы, если бы она пристегнулась сама к его груди, будь у нее такая возможность.

Поймав ее руки, Кор поцеловал пальчики один за другим.

— Я везучий мужчина, ведь обо мне так заботятся.

Мойры, он не мог вынести ее страданий. Сделал бы что угодно, лишь бы заменить их радостью, и тем более боялся, что впереди ее ожидает еще больше скорби. Если он переживет сегодняшнюю ночь, если Братство будет придерживаться указаний Рофа, они с Лейлой все равно вынуждены будут пойти разными путями.

— Боюсь, я не могу позволить тебе уйти, — с дрожащей улыбкой проговорила Лейла. — Боюсь… я не выдержу твоего ухода.

Когда ее голос сорвался, Кор закрыл глаза.

— Очень скоро я вернусь домой, сюда.

Чтобы закрыть тему, Кор поцеловал ее, а когда Лейла страстно ответила на поцелуй, он постарался запомнить каждую деталь: как она ощущалась напротив его тела, вкус ее губ и аромат.

Когда Кор наконец отстранился, он пристально посмотрел в ее глаза бледно-зеленого цвета. Его любимый цвет, как оказалось. Кто бы мог подумать, что у Кора таковой имеется?

А затем, отступив назад, он не оглядывался. Не посмел.

Направляясь к раздвижным дверям, Кор чувствовал запах ее слез, но все же не остановился.

На этом пути остановок быть не может.

Дверь не издала ни звука, когда Кор отодвинул ее в сторону и переступил порог, и он постарался не обернуться, задвигая панель за собой.

В свете горящих снаружи фонарей Кор завернул за дальний угол гаража. Там располагался старый сарай, достаточно просторный для газонокосилки и достаточно высокий для мотыг и лопат.

Когда Кор открыл хлипкую дверцу, петли протестующе заскрипели.