Избравший ад

– Да кто ж разберет? Одни говорят – святые, борцы за свободу Израиля, за чистоту жизни старых времен, другие называют разбойниками, убийцами, фанатиками. По мне, так кучка безумцев. Говорят, они не пьют вина и не притрагиваются к женщинам. А хуже всего, везде, где могут, они устраивают беспорядки, подбивают людей к бунту, убивают римлян и даже евреев, преступивших Закон.

– Интересно! А ты их когда-нибудь встречал?

– Нет! – энергично затряс головой Симон. – И даст Бог, не придется! Мне своих забот хватает.

– Ах ты Силен¹⁷! Тебя послушать, так хоть новый потоп, лишь бы твоя харчевня оказалась в Ковчеге!

– А чем плохо? Я сам живу и другим не мешаю. Что такого?

– Да нет… ничего… Я так, о своем… Что там еще? – Иуда резко обернулся, привлеченный шумом за соседним столом.

Двое бродяг яростно рвали друг другу бороды, выкрикивая нечленораздельные ругательства и угрозы, остальные подначивали, столпившись вокруг.

– Это что еще такое? – возмущенно накинулся на них хозяин. – Заплатите и убирайтесь вон! На улице деритесь сколько угодно.

На него не обратили внимания, драчуны, бывшие уже изрядно во хмелю, принялись азартно мутузить друг друга, пока с грохотом не повалились на стол, разлетевшийся на куски вместе со всем, что на нем было. Компания дружно расхохоталась. Парочка так и осталась лежать среди костей, черепков и досок.

– Да что же это! Вы здесь все переломаете! А ну выметайтесь!

– Трухлявая бочка! Ты на кого поднял голос! – накинулся на Киренеянина самый огромный из бродяг, тот, кого они называли Абу.

– Я говорю, гоните монету и убирайтесь! У меня приличное заведение!

– Никуда мы не уйдем! Еще вина! – верзила тяжело обошел остатки стола и всей тушей облокотился на плечо Иуды, стараясь удержать равновесие.

– Этого еще не хватало! Прочь, мразь! – Иуда брезгливо оттолкнул оборванца.

Тот отлетел к стене, на мгновение опешил. Потом побагровел.

– Ты! – взревел он. – Молокосос! Да я от тебя мокрого места не оставлю!

Ринувшись на юношу, он хотел схватить его за горло, но Иуда оказался проворнее: отскочил, и, увернувшись от массивного кулака, так ловко сделал подсечку, что верзила грузно плюхнулся на пол, сильно ударившись затылком.

– Ах ты, щенок! – вскричали остальные.

Один из них бросился на Иуду, но тот снова увернулся и ударил нападавшего по лицу. Бродяга отлетел. Другой запустил в юношу куском доски, но промахнулся. Иуда накинулся на остальных. Ловким приемом сбив с ног ближайшего, он «пригладил» его деревяшкой, следующий получил удар в живот, от чего согнулся пополам и затих. Последний, видя, как оборачивается дело, решил, что связываться не стоит, и проворно проскользнул к выходу. Юноша начал отряхиваться, но тут предводитель шайки бросил в него нож. Иуда едва успел пригнуться. Его захлестнула ярость. Бросившись на бродягу, он одним могучим ударом сшиб его на землю и схватил за горло так, что у того глаза вылезли из орбит.

– Жалкое отродье! – он чуть ослабил хватку. – Благодари Бога, что я не хочу марать о тебя руки! Забирай свой сброд и убирайся! Чтобы больше тебя здесь не видели.

– Только пусть сначала заплатит! – выступил на авансцену Киренеянин, успевший за время потасовки привести на помощь Иуде нескольких молодцов.

– Верно! – проворно отцепив от пояса Абу кошель, юноша бросил его трактирщику. – Держи! – Он отпустил бродягу, поднялся. – Вставай и выметайся вместе со всей компанией.

Провожаемые ледяным взглядом Иуды и угрюмыми взорами молодцов из соседней столярной мастерской, оборванцы кое-как убрались вон, прошипев на пороге какую-то нечленораздельную угрозу.

– Как мне благодарить тебя? – бросился Симон к Иуде, едва они скрылись.

– Да, есть за что благодарить! – усмехнулся тот. – Посмотри, какой разгром.

– Это пустяки! Если бы не ты, было бы хуже, и они бы не заплатили.

– Сомневаюсь, что их жалкие медяки окупят этот бардак.

– Не важно! Главное, они сюда больше не сунутся. Они ведь трусы, а ты нагнал на них страха. Где это учат так драться?

Юноша брезгливо отряхнулся, подобрал нож, внимательно осмотрел.

– Гляди-ка, хороший клинок. Украл где-нибудь. Возьми – пригодится. А драться я научился у греков. Они жуткие забияки, обучают этому искусству в специальных школах¹⁸.

– Тьфу! Нечисть! – благочестиво выругались присутствующие.

Иуда расхохотался.

– Конечно, нечисть. Но, как видите, такое умение может пригодиться.

– Да уж!.. Но я надеюсь, ты невредим?

– Совершенно. А ты вовремя струсил и привел подмогу.

– Да видишь ли, мой господин…

– Ладно, я не в укор. Дай воды, и я пойду.

Симон поднес юноше полную чашу, тот жадно выпил, отцепил от пояса кошель и протянул трактирщику.

– Держи.

– Куда так много?

– За разгром.

– Убери. Я не могу взять. Я и так в долгу у тебя.

– Оставь. Вино и мясо у тебя превосходны, так что заработал. Бери, не серди меня.

– Ладно, как прикажешь, господин, – промямлил Киренеянин, робко принимая кошель.

Иуда направился к выходу.

– Прощай, Певец вина! Благослови тебя Бог.

– И тебя, господин, – почтительно поклонился хозяин. – Заходи, я буду счастлив.

– Еще бы, старый хитрец! – рассмеялся юноша.