Избравший ад

– Куда? Мы еще в пределах видимости стражников? Если будешь метаться и суетиться, немедленно вызовем подозрение. Держи себя в руках.

Они отошли достаточно далеко, когда Иуда, наконец, свернул на незаметную тропинку. Спасенный покорно шел за ним. Тропа привела их к небольшому гроту в холме, рядом с которым росло несколько чахлых деревьев.

– Пришли, – просто сказал юноша. – Это тихое местечко. Здесь никто не бывает, кроме пастухов во время гроз и случайных путников.

Беглец молча оглядывался.

– Пристанище не самое лучшее, но другого я не знаю. Можешь без опаски провести здесь ночь. А дальше сам разберешься, что делать.

Беглец устало опустился на камень у входа. Иуда протянул ему котомку.

– Здесь вода и немного еды. На ночь и утро хватит. А дальше в окрестностях города много селений. Прощай. Да поможет тебе Господь.

Он неторопливо пошел прочь.

– Погоди!

Юноша остановился, обернулся, насмешливо глядя на беглеца. Тот подошел.

– Спасибо, – тихо сказал он. – Ты рисковал собой, не спрашивая, кто я, что натворил. Я в долгу перед тобой.

– Нет, – покачал головой Иуда. – Я поступил, как хотел. Ты ничем мне не обязан.

– Но ты не знаешь даже моего имени. Или знаешь?

Юноша рассмеялся.

– Нет. А должен? Но я не спрашиваю. Захочешь, скажешь сам, нет – твое дело.

– Меня зовут Товия. А как ты догадался, откуда я?

– В смысле?

– Заговаривая зубы легионеру, ты сказал, я из Галилеи. Это правда. Как ты узнал?

– По выговору. Речь галилеянина²³ ни с чем не спутать.

– А ты совсем не прост! – Товия подозрительно прищурился. – Кто же ты все-таки?

– По-моему, я представился, – тон юноши стал отчужденным, ему явно надоели эти расспросы.

– Это ничего не объясняет.

– По крайней мере, тебе известно, кто я.

– Подожди! Ты назвал легионеру настоящее имя?

– Конечно.

– Зачем? Это же опасно.

– Чем? У него не возникло подозрений в моей лояльности, – усмехнулся Иуда.

– Да, ты совсем не прост, – повторил Товия. – А что ты сказал легионеру на латыни?

– «Разумный поймет». Отличное выражение!

– Многозначно получилось. Но откуда ты знаешь язык нечестивцев?

– Я много чего знаю.

– И все-таки я не понимаю. Ты выглядишь, говоришь, ведешь себя как богатый знатный человек, оказываешься в бедном квартале, рискуя собой, спасаешь незнакомца от римлян. Перевязываешь его, достаешь одежду, еду, выводишь из города. Почему?

Иуда присел на большой камень у входа, поправил сбившийся ремешок на сандалии. На его лице была скука.

– Ну и вопросы ты задаешь! В том квартале есть одна харчевня, которую я очень люблю. Увидев тебя, сразу понял, что происходит – я ведь был на площади. А почему решил помочь… Просто так! Думай, что хочешь. Я сделал то, что сделал.

– Ты был на площади! Так ты знаешь, кто я?

– Догадываюсь.

Товия изумленно смотрел на Иуду.

– Что ж, – тихо произнес он, – надеюсь, ты не окажешься моим злым демоном и не погубишь меня. Но я не спрашиваю больше, вижу – это бесполезно.

Юноша рывком поднялся, в его глазах вспыхнул гнев.

– Оригинальная у тебя манера благодарить! Ладно, в конце концов, мне дела нет, что ты обо мне думаешь. А о безопасности своей персоны можешь не волноваться. Я грязными делами не занимаюсь.

Он снова зашагал прочь. Спасенный догнал его, схватил за руку.

– Я обидел тебя? Прости. Какой ты, однако, вспыльчивый.

– Такой же, как ты доверчивый.

– Мне доверчивым быть нельзя.

– О! Я понимаю, – с иронией ответил юноша. – Что ж, по крайней мере, до утра у тебя есть над чем подумать. А мне пора – вечереет, родня хватится. Прощай. Удачи.

– И тебе, Иуда. Благослови тебя Бог. Может, еще встретимся.

– Кто знает.

Иуда махнул рукой и вышел на тропу. Товия наблюдал за ним, пока он не скрылся за поворотом, потом подхватил котомку и скрылся в гроте.

3

– Неблагодарный мальчишка! Я заставлю тебя повиноваться мне! – это было последнее, что расслышал Иуда перед тем, как хлопнуть дверью.

Он выбежал из дома, не обращая внимания на гнев отца и причитания матери, и поспешил миновать их тихую улочку, лишь изредка оборачиваясь на удивленные взгляды привлеченных шумом соседей.

Юноша стремительно шел по городу. Очередная размолвка с родителями на этот раз закончилась настоящим скандалом, он знал: теперь у него долго не возникнет желания возвращаться домой.

Иерусалим окутал его удушливым зноем и вовлек в водоворот обычной сутолоки и суеты. Отдавшись ему, Иуда пошел куда-то, став одной из песчинок толпы. Но это не принесло успокоения. Выбравшись из людского потока, он остановился и задумался, куда деваться. Возникшая было мысль о таверне Киренеянина, сразу исчезла. На душе было так скверно, что впору напиться. А этого совсем не хотелось. Постояв немного, Иуда огляделся. Золото храмовой крыши полыхнуло ему в лицо. Он зажмурился, опустил голову. Золотые блики скользили по камням мостовой, по лицам и фигурам прохожих. Иуда провел рукой по лицу. Но это был не мираж. Еще раз оглядевшись, юноша печально улыбнулся.

– Может, пришло время, – прошептал он сам себе.

Встряхнувшись, он свернул на параллельную улицу и решительно зашагал к Храму.