Изгнание

– Да, он показал мне анонимку. Там было про его шлюшку, про малышку, которую зовет всегда по-разному, то крестницей, то подопечной, потому что забывает, когда и что соврал. Но долго обманывать – трудно. Совершенно ясно, что она молоденькая шлюшка, подобранная на улице.

– Известно, какие оскорбления были в письме? – отважился спросить я.

Вспомнив, Куэнс улыбнулся и сказал:

– «Советую присматривать за своей шлюхой, старикашка. Такой прожженной молодой потаскухе нужен твердый штырь, чтобы мешать ее краску, а не вялый помазок».

(Это объясняет, почему старик так разговаривал со мной!)

– Мне интересно, Гринакр, – продолжил настоятель, – правильно ли поняла моя жена, что письма писали на пару образованная женщина и безграмотный мужчина. Верны ли ее мысли про странное сочетание деталей, сбивающее всех со следа?

– Что вы имеете в виду? – спросил Гринакр. – Что предполагаемая леди – если ее можно так назвать – пишет письма вместе с каким-то грубияном, возможно, своим слугой?

Гринакр рассмеялся.

– Я знаю, кого вы имеете в виду. Жена говорила про эти сплетни.

Он покачал головой и добавил:

– Если бы только капканы и ловушки не были запрещены законом, злоумышленники не смели бы бродить по ночам… Я вам рассказывал историю о браконьере, который попался в капкан во владениях моего отца? Ему сильно ранило лодыжку. Он знал, что, если попадется, ему грозит ссылка, поэтому, черт меня побери, отрезал собственную ногу!

Куэнс засмеялся.

Когда мы присоединились к леди в гостиной, хозяйка дома и миссис Куэнс снова обсуждали гувернантку – все ее недостатки, слабость характера, ненадежность. Потом, расправившись с ней, миссис Куэнс повернулась к Евфимии и совершенно сладко произнесла:

– Я понимаю, что вы ищете работу такого сорта? (одному богу известно, как она об этом узнала!). Могла бы отрекомендовать вас моим знакомым.

Евфимия ее поблагодарила, как если бы старуха сделала выгодное предложение. Старая, злая карга начала расспрашивать Эффи о способностях, словно собиралась нанять сама. Мама выглядела напряженной. Мы знали, что терпение Евфимии ограничено.

Когда Евфимия призналась, что играет на фортепьяно, миссис Куэнс предложила ей сыграть, и ее просьбу (приказ?) поддержала наша хозяйка.

Эффи подошла к пианино и сыграла маленькую пьесу Мендельсона.

Когда она закончила, миссис Куэнс коротко поаплодировала и сказала:

– Очаровательно. Конечно, у моих дочерей самые лучшие учителя, что дает им многие преимущества и возможность играть в соответствии с уэстэндскими стандартами. Кстати, в Мейфэйр, – продолжила она, – на площади Гросвенор проживают наши знакомые. Они ищут гувернантку.

Леди повернулась к миссис Гринакр, словно для того, чтобы созвать ad hoc[13] комитет общественно активных мамаш.

– Тем не менее такая рекомендация налагает серьезную ответственность.

– В самом деле, – сказала хозяйка. – Я всегда очень внимательно оценивала характер молодых женщин, которых нанимала.

– Но этого не всегда достаточно, – радостно произнесла миссис Куэнс. – На прошлой неделе слышала совершенно ужасную историю о молодой женщине, поначалу казавшейся безупречной. И все же ее поведение стало предметом всеобщих пересудов.

Она смолкла и посмотрела на каждого из присутствующих. Потом медленно и драматично произнесла:

– Ее видели поздними вечерами выходящей из жилищ одиноких джентльменов.

Снова старая утка.

Совершенно не думая о последствиях, Эффи пустилась во все тяжкие. Она сказала:

– Я тоже слышала совершенно шокирующую историю такого же сорта о молодой леди из весьма уважаемой семьи, проживающей в Бате. Семьи священника.

Она улыбнулась миссис Куэнс.

Говорят, лицо может выглядеть каменным. У дамы оно, наоборот, обмякло. Она просто осунулась.

Дыхание сестры участилось. Эффи напомнила мне небольшой паровоз на станции, набирающий пары.

– Один из прихожан происходил из семьи, чей единственный сын был не только состоятелен, но и наследник титула. У молодого человека были все блага жизни, но, увы, он не вышел умом. Поэтому его родные внимательно следили за попытками охотниц за состоянием добиться своего, и вскоре под подозрение попал викарий и его семья. Однако с помощью нехитрых уловок дочь викария сумела добиться помолвки с бедным юношей.

Любое сражение фехтовальщиков или боксеров – не только соревнование в умении и решимости, но и в способности сохранять хладнокровие. Миссис Куэнс и моя сестра, кажется, были равны по первым двум пунктам, но в последнем у Евфимии имелось явное преимущество. Забавно, что любая попытка миссис Куэнс заставить Евфимию прекратить рассказ, лишь окончательно разоблачит их. Я видел, что настоятель не сводил глаз со своей жены, пытаясь остановить ее от возможного вмешательства.