Изгнание

Такое ощущение, что мягкие на ощупь, таким теплым персиковым цветом были окрашены стены с бордовыми треугольниками на них. Справа от кровати, на которой я лежала, было окно. Учитывая высоту потолка, невысокое, в виде арки, метров пять в диаметре. Дверь, которую я заметила в противоположной части комнаты по едва различимой тёмной теневой полоске, была намного меньше, где-то три метра на полтора.

Прямо перед кроватью, на которой я находилась, возвышался фонтан из мерцающего в свете потолка нежно-розового камня, расположенный в небольшом круглом бассейне из того же камня. И это был не декоративный фонтанчик, а прямо фонтан со стеной воды в виде небольшого водопадика. Хоть купайся.

Маленький бордовый столик на трёх длинных ножках с прозрачным графином, наполненным чем-то красным, и как показалось, тягучим, наподобие киселя, и бокал из прозрачного бесцветного стекла на длиннющей ножке. В остальном обстановка была аскетичной, но из-за обилия ярких красок этого не ощущалось.

Зевс Кронович терпеливо ждал, пока я окончу осматриваться. Затем кивнул в сторону столика с графином.

— Местная амброзия вернёт тебе силы, Артемис. По крайней мере, боль не будет больше такой острой, — и папахен выжидающе уставился на меня. Видимо, ждал, что я тут же взмолюсь об услуге, которую он, сделав сперва снисходительную заточку, сиречь выражение божественного лица, выполнит. А может, и не выполнит. Сразу. Даст себе вдоволь насладиться моей беспомощностью. Так себе развлечение для всемогущего наи, скажу я вам. Наблюдать, как обычная смертная девчонка корчится от боли после прохождения их треклятых Врат. А я для папеньки и была сейчас обычной смертной девчонкой. Даже память ко мне полностью не вернулась, так, кое-какие обрывки, которые явно не идут ни в какое сравнение с козырями в рукаве божественного родителя, чтоб ему пусто стало.

Решив не дожидаться проявления отчей заботы, я, решительно закусив губу, чтобы не завыть от боли, поползла к столику, выяснив попутно, что под покрывалом лежу полностью обнажённая, и посему постаравшись закутаться в это самое невесомое бордового цвета покрывало по подбородок.

Папахен ничего не сказал, но я чувствовала его тяжёлый и одновременно насмешливый взгляд.

Не буду описывать, скольких трудов мне стоило добраться, наконец, до высокого столика, дотянуться до графина, пролить львиную долю того, что было в нём на гладкую зеркальную поверхность этого же столика, и, наконец, налить немного в бокал на высокой ножке.

— Даже так? — Зевс Кронович иронично поднял кустистую бровь. Видимо не ожидал, что находящаяся во власти самой настоящей агонии я снизойду до таких мелочей, как элементарный этикет.

Я же, приложив неимоверные усилия, в его же снисходительной манере дёрнула плечом, и, стараясь не сорваться на крик, просипела:

— Латана дала хорошее воспитание.

И лишь после этого приступила к напитку, который оказался действительно тягучим и густым, как кисель, только почти безвкусным, с едва различимыми кислыми и холодными, похожими на мятные, нотками на вкус.

При упоминании имени маменьки Зевс Кронович поморщился, как будто у него внезапно разболелся зуб.

— Латана… Забавно, дочь. Заключив неприятную мне воинственную расу асуров в этот мир, откуда им никогда не выбраться, я помиловал, оставив на Олимпе, нескольких из них. Совсем ещё юную, хрупкую девочку, полную очарования невинности и внутреннего огня, в целом присущего расе титанов, я взял с собой на Олимп. Одну юную титаниду…

— Нет, твоя мать не асур, — пояснил папик в ответ на мой изумлённый взгляд. Он был прав, эта вязкая жижа подействовала, практически притупив все ощущения, и даже голос папки, с громовыми раскатами в нём уже не так напоминал звучание соседского перфоратора там, на далёкой Земле.

— На три четверти в Латане крови народа наи, и только на одну четверть она — асур, — продолжал Зевс. — Разве мог я тогда предположить, что моя возлюбленная подарит мне не только сына, вобравшего мои лучшие качества… И, кстати, кровь асуров не проявилась в Аполлоне. Не проявилась бы, я хотел сказать, если бы не ты… Да, Латана подарила мне ещё одну дочурку, вот в ком мятежный дух полубогов проявился в полной мере с первых же дней твоей жизни!

Я слушала папахена, хлопая глазами, и, боюсь, что с раскрытым ртом. Значит, выходит, во мне течёт кровь асуров? Кровь демонов? Так себе новость, если честно. Но вспомнив, что сейчас-то я — человек, то есть нахожусь в человеческом теле, я облегчённо вздохнула. Слабое утешение, но на меня подействовало.

Я продолжала упрямо молчать, но папика это не смущало.

— Мало кто знает, что заключив асуров в далёком отдельном мире, мне пришлось пойти на некоторые уступки. Или на стратегическую хитрость, — усмехнулся он в пышные пшеничные усы, правильно истолковав мои прищуренные глаза и поджатые губы. — Я пообещал им, что у них появится возможность покинуть границы закрытого мира, пройдя Инициацию их Покровительницы.