Изгнанники

— До Орриса дело дойдет в свое время! — выкрикнул Эрланд, перекрывая нараставший гомон. — Но здесь есть и другие, кто в не меньшей степени заслуживает наказания! — Он развернулся к Бадену и ткнул пальцем в его сторону. — Начнем с тебя, Баден! — Он снова усмехнулся, и глаза его победоносно заблестели. — Я упустил одну существенную деталь в рассказе о посещении тюрьмы, — сказал он, обводя глазами зал и возвысив голос так, чтобы все его слышали. — Один из стражников крайне удивился, что я не слышал об исчезновении чужеземца. Похоже, на следующий день после похищения Оррисом Барама Баден приходил в тюрьму. И по словам охранника, Магистр утверждал, что ему известно о приказе перевести чужеземца в Великий Зал. — Он снова посмотрел на Бадена, и все присутствующие также воззрились на сухопарого Магистра. — Может, стражник солгал, а, Баден? — насмешливо поинтересовался Эрланд.

Баден глубоко вздохнул и покачал головой.

— Нет, — тихо ответил он. — Я действительно сказал ему, что мне известно о переводе.

— Я знаю, зачем ты солгал! — выкрикнул Джарид, вскакивая на ноги. — Баден солгал стражнику, покрывая Орриса. Он ничего не знал о его намерениях.

— А тебе-то откуда это известно? — недоверчиво спросил Арслан.

— Потому что именно я рассказал Бадену о том, что совершил Оррис.

Арслан вскочил с места:

— Ты знал?

— Да. Я разговаривал с Оррисом незадолго до того, как он ушел.

— Ты попытался его остановить? — спросил Эрланд.

— Нет. Я заявил, что поддерживаю его.

— Что?! — в один голос закричали Арслан и Эрланд. Многие другие маги тоже повскакали со своих стульев и стали выкрикивать оскорбления в адрес Джарида, называя его предателем и еще того хуже. Джарид взглянул на Элайну, смотревшую на него с унынием в темных глазах.

— Зачем ты это сделал, Джарид? — негромко спросила Сонель, и ропот немедленно смолк.

Джарид чувствовал, что все буквально буравят его взглядами, но сам он смотрел только на Премудрую. В ее взгляде был живейший интерес, а на губах — тень улыбки, словно она заранее знала, что он ответит.

— Когда мы с Элайной разговаривали с Тероном, — заявил Джарид, — он предрек, что для разгрома врагов Орден должен измениться. Еще он предостерегал, что если мы будем упорно не желать видеть ничего дальше своих берегов, то обречены на гибель. «Мир стал другим, — привел Джарид слова Магистра, до сих пор отчетливо слыша, как его голос громом отдается в его сознании, — хоть Тобин-Сер и не меняется. Вы очень рискуете, не желая замечать этих изменений». — Он замолчал, прислушиваясь, как нахлынули на него воспоминания о той встрече с Тероном. Какой далекой она казалась. — Мне кажется, Терону бы понравился поступок Орриса. Я даже думаю, что нечто подобное Магистр и имел в виду. Я так и сказал тогда Оррису.

Некоторое время маги молчали, как всегда бывало, когда он или Элайна упоминали о разговоре с Неприкаянным духом Терона. Даже по прошествии пяти лет те две ночи, проведенные в роще, и посох, доставшийся Джариду в знак доброй воли легендарного Магистра, по-прежнему выделяли их среди остальных магов. Джарид никогда не привлекал имя Терона для придания веса своим словам или для упрочения своего положения. Но все же ему было приятно видеть, какой эффект произвело его выступление на Эрланда, Арслана и других магов.

— Никто из нас не сомневается в мудрости Магистра, — начал Эрланд после продолжительного молчания. — Мы также помним, в каком долгу все мы перед тобой и Элайной за то, что вам удалось договориться с ним во время той встречи. Но я отказываюсь признавать, что тогдашние слова Терона могут как-то оправдывать содеянное Оррисом и в данном случае тобой, когда ты позволил ему уйти. Ты нарушил волю Ордена, и на этом основании можешь быть исключен из его состава.

— Насколько я помню, Премудрая, — выкрикнул Транн, — не было никаких официальных дебатов и голосования по поводу того, можно или нет забрать чужеземца в Лон-Сер. Всякие обсуждения закончились прежде, чем кто-то стал действовать. Раз нет ясно выраженной воли Ордена, то нечего и нарушать.

— И мне так помнится, — поддержал Радомил.

— Но это правильно только с формальной точки зрения! — вскинулся Арслан. — Премудрая прекратила дебаты, когда большинство из нас уже ясно дали понять, что мы никогда не согласимся, чтобы чужеземец вышел из тюрьмы!

— Нет, Транн, — вступил Эрланд, с достоинством качая головой. — Тебе не удастся выгородить себя и своих друзей при помощи казуистики. Дело намного серьезней, чем просто нарушение воли Ордена — Эрланд повысил голос, снова обводя глазами зал. — Как я уже сказал, до Орриса дело дойдет, когда он вернется, но есть и другие, о действиях которых нужно говорить здесь и сейчас. Раз Оррис предал нас, то предатели и те, кто ему помогал, пусть даже помощь эта заключалась лишь в том, что, прекрасно понимая его намерения, они не сделали попытки его остановить. Именно так и поступили Баден и Джарид, хотя мне больно это говорить.

— Что ты имеешь в виду, Эрланд? — суровым тоном спросил Транн. — Что Баден и Джарид — предатели?