Изгнанники

Магистр погладил серебристую бороду и тяжело вздохнул:

— К сожалению, да

— Да что за нелепица! — взорвался Транн. — Я не знаю никого, кто так же болел бы за судьбу страны!

— Я знал, что ты это скажешь, Транн. Вы с Баденом близкие друзья, так ведь? И мне с трудом верится, что он утаил от тебя такие важные сведения.

— Полагаю, ты и меня подозреваешь, Эрланд,— смертельно побледнев, вмешалась Элайна, но голос ее звучал по-прежнему сильно. — Раз Транн виновен лишь из-за дружбы с Баденом, то меня-то уж точно можно обвинить в чем угодно, раз я замужем за Джаридом.

— Так и есть, — как бы между прочим бросил Эрланд.

— И где же тогда конец подозрениям? — Показав на сидевшую с ней рядом девушку, Элайна сказала: — Нейса — моя подруга Может, она тоже виновна? Предатель — каждый, кто не согласен с тобой, или он обязательно должен быть одним из наших друзей?

— Я не судья! — огрызнулся Эрланд.

— Ты только что обвинил Джарида и Бадена в измене! — запальчиво выкрикнула девушка.

— Но они сами признались, что помогали Оррису! Я нисколько не сомневаюсь в их виновности! А что касается остальных, то лишь тщательное расследование установит, предатели они или нет!

— Мы не предатели! — перебил Джарид. — Включая Орриса. Как ты не понимаешь? Он хочет спасти, а не погубить Тобин-Сер! — Он обвел глазами зал, как бы ища поддержки. — Может, у него получится, — почти с мольбой произнес он.

— Да он уже потерпел неудачу! — загремел Эрланд. — Сам Баден сказал, что чужеземец сбежал! Он снова на свободе! Чем он поможет Оррису?

Джарид хотел было ответить, но осекся. Говорить было нечего. Есть надежда, что это предприятие окончится успешно, но Эрланд прав — Барам здесь будет ни при чем. Наверное, его освобождение из тюрьмы было ошибкой, хоть ее и не назовешь государственной изменой.

— Магистр Эрланд, — вмешалась Сонель, и голос ее звучал устало, — как ты представляешь себе дальнейшее заседание? Ты только что сделал несколько весьма серьезных заявлений, однако я не вполне согласна с утверждением, что Оррис или кто-то еще предал нашу страну. Но, согласно нашим правилам, ты можешь потребовать официального расследования любого вопроса. Тогда все вещи будут названы своими именами.

— Одного расследования недостаточно! — парировал Эрланд. — Я требую, чтобы Джарида и Бадена официально обвинили в государственной измене!

— Но для такого требования нет никаких оснований! — сжав кулаки, вскочил Транн.

— Они признали, что знали о планах Орриса и даже не подумали остановить его! Джарид заявил, что сам подстрекал его! Это достаточное основание! — Эрланд с вызовом посмотрел на Сонель. — Ты слышала мое требование, Премудрая. Ты сформулируешь обвинение?

— Нет, Эрланд, я этого не сделаю.

— Но ты обязана! — вышел из себя седовласый Магистр. — Они отпустили врага Тобин-Сера и предали страну!

— Ты не представил достаточных доказательств, чтобы делать подобные заявления! — осадила его Сонель. — И пока ты этого не сделаешь, я не произнесу никакого официального обвинения!

Эрланд немного помолчал. Его обычно румяное лицо сейчас пылало, и он с трудом переводил дыхание.

— Я надеялся, Премудрая, что до этого не дойдет, — наконец произнес он с горечью. — Но, боюсь, ты не в состоянии принять правильное решение. Я требую, чтобы ты сдала полномочия и отдала право вести обсуждение Магистру Тойнан.

— Что? — уставилась на него Сонель, не веря своим ушам.

— Это уж чересчур, Эрланд, — покачал головой Арслан.

— Неужели? — оглянувшись на рыжеволосого мага, спросил Магистр. — Она только что доказала, что не может быть беспристрастной в этом вопросе. И я знаю, почему ей не меньше Бадена хочется, чтобы правда не вышла наружу.

— Да что ты плетешь? — не выдержал Радомил.

Эрланд зло усмехнулся;

— О том, что сделал Оррис, я впервые узнал от Премудрой. Хотелось бы знать, откуда ей это стало известна — Он снова обернулся к Сонель: — Я полагаю, это закономерный вопрос и в процессе детального расследования он наверняка всплывет.

— Теперь понятно, чего ты добиваешься, Эрланд, — с каменным лицом произнес Баден. — Это всего лишь попытка захватить власть. Ты сам знаешь, что Премудрая не совершила ничего предосудительного.

— Тогда откуда ей это стало известно? — отчеканивая каждое слово, повторил Эрланд и дерзко взглянул на Сонель: — Может, Оррис обсуждал с тобой свои планы или ты обо всем узнала в постели?

Сонель вскочила так резко, что опрокинула стул. Ее лицо побагровело от ярости.

— Да как ты смеешь? — прошипела она Обведя зал сверкающими от гнева глазами, она с горечью произнесла: — Во что мы превратились? Неужели мы стали настолько подозрительны, что в каждом видим врага и готовы воспользоваться любыми сведениями, чтобы всадить другому нож в спину?

Некоторое время все хранили молчание, и никто не смел поднять глаз на Сонель.