Изгнанница

Значит, он меня не бросит! И даже обещает, что у меня будет большая семья! И тут вдруг радость пропала и пришла обида. Значит, у него семья? Почему-то мне казалось, хотя я не сознавала этого до конца, что отец - одинок и несчастен, поэтому и ищет меня. Но, может быть, у него просто есть какие-нибудь дальние родственники, а не самые близкие, и не дети... Хотя может быть и так, что он давно женился, у него уже несколько детей... От этой мысли мне стало совсем обидно и горько. Представила, как весело у них в доме, как отец рассказывает своим детям сказки, гуляет с ними по выходным в парке, показывает старинные дома или еще какие-нибудь достопримечательности, покупает игрушки и книги... Наверно, отец заметил, что я погрустнела, хотя я опустила глаза и смотрела только на тающее мороженое в чашке кофе. И он снова заговорил не о том, что я сказала, а ответил на мои мысли:

-Я живу в большом доме, в пригороде Фарлайниана - это наша столица...

-Ну да, знаю...

-Дому уже двести лет. Живу с отцом, младшей сестрой, младшим братом, тремя маленькими племянниками. Еще есть служанка и няня. Ну, разумеется, у нас полно живности, две собаки, толстый серый кот, несколько канареек.

Племянники - это не то, что родные дети... Обида и зависть немного ушли, мне стало стыдно, что я до этого хотела видеть отца одиноким и несчастным.

-Там очень хорошо. Мы живем не то, чтобы легко, но мы любим друг друга, заботимся друг о друге и очень счастливы. И ты будешь счастлива, поверь мне!

И я поверила. Я прямо-таки почувствовала, какое это будет счастье - ранним утром выйти из своей собственной комнаты, посмотреть на золотые полосы от еще нежарких солнечных лучей, пробивающиеся через густой плющ над окном гостиной и ложащихся на шкафы, посуду и пол; взять на руки тяжелого, пушистого дымчатого кота, выпить горячего, только что сваренного кофе и собираться в школу... Тут не было ничего выдуманного - я просто увидела, как все это будет, если соглашусь.

-Конечно, согласна, поедем!

-Поедем! - отец улыбнулся, у него лицо словно посветлело, я поняла, что он волновался и думал, что я могу отказаться поехать с ним, а сейчас успокоился.

Тут мне вдруг подумалось - неужели у отца так и нет своей семье? Он ведь говорил только о племянниках. И как поделикатнее об этом спросить?

-Значит, ты со своими братом и сестрой живешь в одном доме? А племянники - дети сестры или брата?

-Брата... Его жена умерла два года назад.

-И вы всегда жили вместе?

-Да. Когда я вернулся с войны и занялся торговлей, мы стали жить неплохо, я даже подумывал купить себе дом, но потом началась торговая блокада. Анлард и Аркайна - каждый боялся, что его враг договориться с нами, и Тиеренна этого боялась. Так что их дипломаты хорошо поработали... То есть, хорошо - для себя, и плохо - для нас. Так что нам тогда было непросто, и, конечно, дом я не купил. Потом потихоньку все наладилось, но я уже сам не хочу переезжать. Если бы я женился, а так...

-А ты... - я начала было, но все же решила не продолжать, хотя очень хотелось знать, была ли у него когда-нибудь жена. Может, она умерла...

-Два раза чуть не женился. Но каждый раз что-то происходило, какие-то обстоятельства, и женитьба расстраивалась. Я все же надеялся, что смогу найти твою маму, оттого, наверно, не слишком и старался бороться с теми обстоятельствами...

Отец заказал еще кофе, и мы заговорили о другом. Он спросил о Театре, о новом балете. Я рассказала про свою роль, но пока промолчала о том, почему я придумала свой "парящий" прыжок, и вообще обо всей тайной ночной жизни Театра.

-Ты придешь на спектакль?

-Да, обязательно.

Мы вышли из кафе. Вкрадчиво расползались повсюду лиловые сумерки, днем смирно лежащие в тени домов, становилось неуютно и зябко. Отец проводил меня до училища, и в вестибюле мы расстались. Перед уходом отец подарил мне несколько серебряных монет и пообещал прийти перед выходным и забрать меня на два дня к себе, в гостиницу.

На ближайшей прогулке я купила конфет и отпросилась с одной девочкой из старшего класса в книжную лавку. Лавка была рядом с парком, только перейти дорогу, поэтому госпожа Нилль меня отпустила. Там я отдала оставшиеся деньги за новую книгу воспоминаний Корабельщика - старая уже разваливалась на отдельные листы, а на обложке стерлась половина букв.

Первый раз в жизни я написала письмо. Добыла у привратницы тонкий желтый листок с резными краями, конверт и написала Стелле об отце. Вышло коротко, с множеством восклицательных знаков. Вложила письмо в конверт, и тут от листка отлепился еще один, лишний. Если бы я знала, где сейчас Лил, это было письмо для нее... Отложила пустой листок в тумбочку и побежала вниз, к почтовой корзине.

Глава 18