Изгои (Часть 4) (СИ)

До его прихода в этой несчастной столовой расхищалось всё. Что можно было вырвать с корнем и унести. А практически вся зона в это время буквально голодала. Первым делом Жена зарубил всем, и даже «блатным», операм, сотрудникам, есть (кушать то есть) с заднего хода. Пресёк всякие попытки воровства и продажи продуктов с общего котла. Набрав в штат мордоворотов под два метра ростом, навёл железную дисциплину в системе общественного питания. Пойманных за руку «расхитителей общественной собственности» нещадно перевоспитывали поварским черпаком и другими увесистыми подручными средствами. Женя не побоялся взять на себя ответственность, рулил столовой честно, не по-комсомольски; и дело пошло на лад: питание в зоне значительно улучшилось, мужики-работяги стали жить (относительно, конечно) более сытно. Мнения, как всегда разделились: блатные Женю глухо ненавидели, зато простые мужики, колотившие ящики для укрепления обороноспособности страны, уважали, а самые беззащитные чуть ли не боготворили справедливого Женю.

Впоследствии его поставили комендантом жил.зоны. Он перестроил, модернизировал буквально полколонии. Подходил к делу всегда с душой и всегда доводил задуманное до конца. С неистощимым энтузиазмом брался он за любую работу.

В колонии Женя отбухал уже 8 лет, можно сказать, всю молодость угробил на нарах, но приспособился жить с любых лагерных условиях. Будучи заочно знакомым с легендарным Арбалетом, он с нетерпением ждал встречи с человеком родственной души, но задержался на полчаса и не успел вовремя подойти к этапу.

Подскочил он уже к шапочному разбору, где и узнал о случившемся на приёме кипише, спровоцированном ненасытной жадностью штатного пакостника Индюка, с которым он, как человек чести, тоже был в постоянных контрах (Женя ссадил прожорливую секцию дисциплины и порядка (СДП) с диеты и усадил их рубать за общий стол. Кстати, кишка человеческая – штука деликатная, но всесильная. Некоторые урки и человека могут убить за миску баланды. Имейте ввиду, вольные граждане, – нет ничего страшнее голодного зека. И когда встретите беглых заключённых, сперва накормите их, а уж потом бегите стучать мусорам).

Женя нещадно винил самого себя за опоздание на приёмку этапа. Знал он гнусные повадки злобного Индюка, знал, что тот распишет сотрудникам Арбалета, как опасного для лагерного коллектива террориста. И пока Арбалет в одиночной камере восстанавливал, даже можно сказать, возрождал братское единство русских народов, Женя, а также ещё несколько авторитетных зеков и даже некоторые сотрудники обскочили все лагерные звёзды до самого Хозяина с убедительными просьбами выпустить нашего героя с КИЧи. Эти влиятельные ходатаи сумели добиться своего, и через трое суток Арбалета выпустили, наконец, в зону.

Когда он вышел из ШИЗО, в глаза ему ударил блеск полуденного солнца. Но Арбалет не сомкнул своих серых, утомлённых полумраком глаз. Он долго стоял и, не отрываясь, смотрел на пылающее для всего живого любвеобильное светило. Оно согревало его глаза, тело, душу, оно оживляло его исстрадавшееся сознание. И почему это наш доверчивый народ возносит молитвы не восходящему Солнцу, а уходящим в небытие призракам тёмного прошлого? Ведь это именно оно даёт нам, землянам, силы для жизни на этой земле.

Никогда не отворачивайтесь от Солнца, оно светит и для вас, потомки великих Русов.

Оно светит всем, и никакие следователи, прокуроры, судьи и даже надзиратели не смогут заслонить его. Они слишком ничтожны по сравнению с нашим всемогущим и всеблагим небесным покровителем.