Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Торн молча уставился на фотографию. Дженнингс убрал ее и положил на стол вырезку из газеты, где был запечатлен священник, пронзенный копьеобразным шестом.

— Начинаете улавливать связь? — спросил Дженнингс.

Сзади зажужжал таймер, и Дженнингс включил еще одну лампочку. Он встретил взволнованный взгляд Торна.

— Я тоже не мог этого объяснить,—сказал Джен­нингс.—Поэтому и начал копаться.

Взяв пинцет, он повернулся к ванночкам, вынул увели­ченный снимок, стряхнул с него капли фиксажа, прежде чем поднести к свету.

— У меня есть знакомые в полиции. Они дали мне не­сколько негативов, с которых я сделал фотографии. По за­ключению патологоанатома, у Тассоне был рак. Он почти все время употреблял морфин, делая себе уколы по два-три раза в день.

Торн взглянул на фотографии. Перед ним предстало мертвое обнаженное тело священника в разных позах.

— Внешне его тело совершенно здорово и нет ничего странного,—продолжал Дженнингс,—-кроме одного малень­кого значка на внутренней стороне левой ноги.

Он передал Торну увеличительное стекло и подвел его руку к последнему снимку. Торн внимательно пригляделся и увидел знак, похожий на татуировку.

— Что это? —спросил Торн.

— Три шестерки. Шестьсот шестьдесят шесть.

— Концлагерь?

— Я тоже так думал, но биопсия показала, что знак бук­вально вгравирован в него. В концлагере этого не делали. Я полагаю, что это он сделал сам.

Торн и Дженнингс переглянулись.

— Смотрите дальше,—сказал Дженнингс и поднес к све­ту еще одну фотографию.—Вот комната, где он жил. В Со­хо, квартира без горячей воды. Она была полна крыс, когда мы вошли внутрь. Он оставил на столе недоеденный кусок соленого мяса.

Торн начал рассматривать фотографию. Маленькая ка­морка, внутри которой были лишь стол, шкафчик и кровать.

Стены были покрыты какими-то бумагами, повсюду висели большие распятия.

— Вот так все и было. Листочки на стенах — это страни­цы из Библии Тысячи страниц. Каждый дюйм на стенах был ими заклеен, даже окна. Как будто он охранял себя от че­го-то.

Торн сидел пораженный, уставившись на странную фото­графию.

— И кресты тоже. На одной только входной двери он прикрепил их сорок семь штук.

— Он был... сумасшедший? — прошептал Торн. Джен­нингс посмотрел ему прямо в глаза.

— Вам видней.

Повернувшись на стуле, Дженнингс открыл ящик стола и вынул оттуда потрепанную папку.

— Полиция посчитала его помешанным,—сказал он.—Поэтому они разрешили порыться в его вещах и за­брать все, что может оказаться нужным. Вот так я достал это.

Дженнингс встал и прошел в жилую комнату. Торн по­следовал за ним. Здесь фотограф раскрыл папку и вытряхнул ее содержимое на стол.

— Во-первых, здесь есть дневник,—сказал он, вынимая из кипы бумаг обветшалую книжечку.—Но в нем говорится не о священнике, а о ВАС, о ВАШИХ передвижениях: когда вы ушли из конторы, в каких ресторанах вы питаетесь, где вы выступали...

— Можно мне взглянуть?

— Конечно.

Торн дрожащими руками взял дневник и перелистал его.

— В последней записи говорится, что вы должны встре­титься с ним,—продолжал Дженнингс,—в* Кью Гарденс. В тот же день он погиб.

Торн поднял глаза и встретил взгляд Дженнингса.

— Он был сумасшедшим,—сказал Торн.

— Неужели?

В тоне Дженнингса прозвучала скрытая угроза, и Торн за­мер под его взглядом.

— Что вам угодно?

— Вы с ним встретились?

— Н-нет...

— У меня есть еще кое-что, мистер посол, но я ничего не скажу, если вы будете говорить мне неправду.

— Какое вам дело до всего этого? — хрипло спросил Торн.

— Я ваш друг и хочу вам помочь,— ответил Дженнингс.

Торн продолжал напряженно смотреть на него.

— Самое главное вот здесь,—продолжал Дженнингс, указывая на стол.—Так вы будете говорить или уйдете?

Торн стиснул зубы.

— Что вы хотите узнать?

— Вы виделись с ним в парке?

- Да.

— Что он вам сказал?

— Он предупредил меня.

— О чем?

— Он говорил, что моя жизнь в опасности.

— В какой опасности?

— Я не совсем понял.

— Не дурачьте меня.

— Я говорю серьезно. Он непонятно выражался.

Дженнингс отодвинулся и посмотрел на Торна с недове­рием.

— Это было что-то из Библии,—добавил Торн.—Ка­кие-то стихи. Я не помню их. Я подумал, что он ненормаль­ный! Я не помню стихи и не мог их понять!

Дженнингс скептически посмотрел на него, и Торн начал нервничать.

— Думаю, вам стоит довериться мне,—сказал Джен­нингс.

— Вы говорили, что у вас есть еще кое-что.

— Но я еще не все от вас услышал.

— Мне больше нечего сказать.

Дженнингс кивнул, показав, что и этого хватит, и вернул­ся к бумагам на столе. Включив лампочку без плафона, под­вешенную над столом, он нашел газетную вырезку и протя­нул ее Торну.

— Это из журнала «Асгрололжерс Монтли». Заметка астролога о необычном явлении. Комета, которая преврати­лась в сияющую звезду. Как звезда Бетельгейзера две тысячи лет тому назад.

Вытирая пот со лба, Торн изучал заметку.

— Только ЭТО произошло над ДРУГИМ полушарием,— продолжал Дженнингс.—В Европе. Четыре с небольшим го­да тому назад. Точнее, шестого июня. Это число вам что-ни­будь говорит?

— Да,—прохрипел Торн.

— Тогда вы узнаете вторую вырезку,—ответил Джен­нингс, поднимая еще одну бумажку со стола,—с последней страницы римской газеты.