Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Каррас подошел к кровати и посмотрел на Регану. Глаза ее закатились, слышалось невнятное бормотание, похожее на какое-то неземное заклинание. Каррас перевел взгляд на Карла. Потом не спеша нагнулся и начал развязывать ремни, стягивающие руки Реганы.

— Святой отец, не надо!

Карл подскочил к кровати и резко оттолкнул руку свя­щенника.

— Не надо, святой отец! Она сильная! Очень сильная! Оставьте эти ремни!

В глазах его без труда читался неподдельный страх, и Каррас понял, что разговоры о силе Реганы не были пустой болтовней. Она могла это сделать, могла свернуть шею Дэн- нингсу. О Боже, Каррас! Спеши!

Отыщи доказа - тельства! Думай! Спеши или...

— Ich mochte sie etwas fragen, Engstrom! [5]

Горячей волной в крови нахлынула надежда. Каррас вздрогнул и посмотрел на кровать. Бес издевательски ухмы­лялся, обращаясь к Карлу:

— Tanzt Ihre Tochter gern?[6]

Немецкий! Бес спрашивает, любит ли дочь Карла танце­вать! Сердце Карраса забилось, он повернулся и увидел, что у слуги щеки стали пунцовыми. Карл весь затрясся, в глазах сверкнула ярость.

— Карл, вам лучше выйти,—посоветовал Каррас.

Швейцарец отрицательно замотал головой и только креп­че сжал кулаки.

— Нет, я останусь.

— Вы уйдете отсюда. Я прошу вас,—твердым голосом произнес иезуит, глядя прямо в глаза Карлу.

После некоторого замешательства Карл уступил и вышел из комнаты.

Смех прекратился. Каррас оглянулся. Бес с довольным видом наблюдал за священником.

— Итак, ты вернулся,—пробасил он.—Я удивлен. Я счи­тал, что неудача со святой водой навсегда отобьет у тебя охо­ту появляться здесь. Но я совсем забыл, что у священников нет совести.

Каррас изо всех сил пытался сдержаться и ждал, что бу­дет дальше. Ему необходимо было сосредоточиться и оце­нить все трезво. Он знал, что языковая проверка требует раз­говора, ведь отдельно произнесенные фразы могли оказаться подсознательно запомнившимися. Спокойно! Ты по­мнишь ту девочку? Служанку-подростка? Она была одержима и в бреду разговаривала на каком-то языке, кото­рый в конце концов оказался древнесирийским. Каррас пред­ставил себе, как это поразило всех, когда выяснилось, что де­вочка одно время работала в доме, где одним из квартиран­тов был студент, изучающий теологию. Накануне экзаменов он шагал по комнате, поднимался по лестнице и на ходу чи­тал вслух древнесирийские тексты. Девочка все это слышала. Спокойно! Не торопись!

— Sprechen Sie deutsch?[7]— тихо спросил Каррас.

— Если хочешь поразвлекаться?

— Sprechen Sie deutsch? — повторил он и почувствовал, как сердце в надежде застучало еще быстрей.

— Natiirlich, [8] — злобно      усмехнулся      бес.—Mirabile

dictu[9], не правда ли?

Сердце иезуита замерло. Не только немецкий, но и ла­тынь! Да еще разговорная!

— Quod nomen mihi est? — быстро спросил Каррас. (Как меня зовут?)

— Каррас.

Священник возбужденно продолжал:

— Ubi sum? (Где я?)

— In cubiculo. (В комнате.)

— Et ubi est cubiculum? (А где комната?)

— In domo. (В доме.)

— Ibi est Burke Dennings? (где Бэрк Дэннингс?)

— Mortuus. (Он умер.)

— Quomodo mortuus est? (Как он умер?)

— Inventus est capite reverso. (Его нашли co свернутой го­ловой.)

— Quis occidit eum? (Кто его убил?)

— Регана.

— Quomodo еа occidit ilium? Due mihi exacte! (Как она убила его? Расскажи мне подробно!)

— Ну ладно, пока и этого вполне достаточно,—сказал бес, оскалившись.—Достаточно. И вообще хватит. Хотя, ко­нечно, тебе и в голову не пришло, как я полагаю, что, пока ты задавал свои вопросы по-латыни, ты в уме сам же прогова­ривал и ответы на латыни.—Он рассмеялся.—Разумеется, подсознательно. И что бы мы вообще делали без этого под­сознания? Ты понимаешь, на что я намекаю, Каррас? Я сов­сем не умею говорить по-латыни. Я читаю твои мысли. Я просто нашел ответы в твоей голове.

Каррасу стало страшно. Уверенность его была поколебле­на, постоянно мучили сомнения, глубоко засевшие в его мозгу.

Демон усмехнулся и продолжал:

— Да, я знал, что до тебя это дойдет, Каррас. За это ты мне и нравишься. За это я уважаю всех разумных лю­дей.—Голова его откинулась, и он захохотал.

Мозг священника лихорадочно работал. Он пытался най­ти такой вопрос, на который можно было бы дать несколько ответов. Но, может быть, я буду думать обо всех ответах? Ладно. Тогда можно задать вопрос, на который сам не знаешь ответа! А правиль­ность его можно будет определить позже.

Он подождал, пока смех прекратился, и спросил:

— Uam profundus est imus Oceanus Indicus? (Какова глу­бина Индийского океана в самом глубоком месте?)

Глаза беса засветились.

— La plume de ma tante[10]

,—злобно произнес он.

— Responde Latine[11].

— Bon jour! Bonne nuit![12]

— Quam...

Каррас не договорил. Глаза беса закатились, и появилось существо, бормочущее на неизвестном языке.

Каррас с нетерпением потребовал:

— Я хочу говорить с бесом!

Ответа не было. Только дыхание.

— Quis es tu? (Кто ты?) —резко спросил он. Голос его звучал раздраженно.

Молчание.

— Дай мне поговорить с Бэрком Дэннингсом!

Существо начало икать.

— Дай мне поговорить с Бэрком Дэннингсом!!!