Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

Икота продолжалась с равномерными промежутками. Каррас покачал головой. Затем подошел к стулу и сел на са­мый край. Сгорбившись, он принялся ждать...

Время шло. Каррас начал дремать. Вдруг он резко вски­нул голову и посмотрел на Регану. Тишина, икота прекрати­лась.

Спит?

Он подошел к кровати и посмотрел на девочку. Глаза за­крыты. Дыхание глубокое. Он нагнулся и нащупал пульс, по­том тщательно осмотрел ее губы. Они были сухими и растре­скавшимися. Каррас выпрямился, подождал еще немного, за­тем вышел из комнаты.

Он спустился в кухню в надежде найти Шарон. Шарон сидела за столом и ела суп. В руке у нее был бутерброд.

— Вам что-нибудь приготовить поесть, отец Кар- рас? — спросила она.—Вы, наверное, голодны.

— Спасибо, не надо. Я не хочу,—ответил Дэмьен и взял со стола блокнот Шарон. Достал ручку.

— Ее мучила икота. У вас есть компазин?

— Да, осталось еще немного.

Каррас писал что-то на листке и, не поднимая головы, сказал:

— Сегодня вечером поставьте половину 25-миллиграм- мовой свечки.

— Хорошо.

— У нее началось обезвоживание организма,—продол­жал он.—Поэтому я перевожу ее на внутривенное питание. Первым делом позвоните в магазин медицинского оборудо­вания и скажите, чтобы сюда доставили вот это.

Он протянул ей исписанный листок.

— Она спит, поэтому сейчас можно установить сустаген- ное питание.

— Хорошо,—кивнула Шарон. —Я все сделаю.

Выгребая ложкой остатки супа, она придвинула к себе листок и проглядела список.

Каррас молча наблюдал за ней.

— Вы ее учительница?

- Да.

— Не учили ли вы ее латыни?

Она удивилась:

- Нет.

— А немецкому?

— Только французскому. И довольно серьезно.

— Но ни немецкому, ни латыни?

— Да нет же!

— А Энгстромы, они между собой иногда говорят по-не­мецки?

— Конечно.

— Регана могла это слышать?

Шарон пожала плечами.

— Наверное.—Она встала и понесла тарелки в ракови­ну.—Да, я даже уверена в этом.

— А вы сами никогда не изучали латынь?

— Никогда.

— Но могли бы отличить ее на слух?

— Да, конечно.

— Она никогда не разговаривала по-латыни в вашем при­сутствии?

— Регана?

— С тех пор, как заболела.

— Нет, никогда.

— А на каком-нибудь другом языке? — пытался дознаться Каррас.

Шарон закрутила кран и задумалась.

— Может быть, мне это показалось, но...

- Что?

— Ну, мне показалось...—Она нахмурилась.—Я готова поклясться, что она разговаривала по-русски.

Каррас внимательно посмотрел на нее.

— А вы сами говорите по-русски? — спросил священник. В горле у него пересохло.

Шарон пожала плечами.

— Чуть-чуть. — Она сложила кухонное полотенце.—Я изучала его в колледже, вот и все.

Каррас обмяк. Она выбирала латинские слова из моей головы. Он сидел, опустив голову на руки и ни­чего не видя вокруг. Его терзали сомнения, факты. Теле­патия часто встречается в состоянии силь­ного напряжения. Человек начинает гово­рить на языке, знакомом кому-нибудь из присутствующих... Что же делать? Надо немного отдо­хнуть. А потом еще раз попробовать... еще раз... еще раз... еще раз... Он встал. Шарон, прислонившись к раковине и сложив руки, задумчиво наблюдала за ним.

— Я пойду к себе,—сказал Дэмьен.—Как только Регана проснется, позвоните мне.

— Хорошо, я позвоню.

— И насчет компазина,—напомнил он.—Не забудьте.

Она кивнула:

— Конечно, не забуду. Я все сейчас сделаю.

Каррас пытался припомнить, не забыл ли он что-то еще сказать Шарон. Так всегда: когда надо сделать очень многое, обязательно о чем-то забываешь.

— Святой отец, что происходит? — спросила Ша­рон.—Что же это? Что случилось с Реганой?

Он поднял свои поблекшие от горя и слез глаза.

— Я не знаю.

Затем повернулся и вышел из кухни.

Проходя через зал, Каррас услышал шаги. Кто-то тороп­ливо догонял его.

— Отец Каррас!

Он оглянулся. Карл нес его свитер.

— Извините,— сказал слуга, протягивая свитер священни­ку.—Я хотел сделать это раньше, но совсем забыл.

Пятна были выведены, и от свитера приятно пахло.

— Большое спасибо, Карл,—ласково сказал священ­ник.—Вы очень заботливы.

— Спасибо вам, отец Каррас. Спасибо за помощь мисс Регане.—Карл повернулся и с достоинством удалился.

Каррас смотрел ему вслед и вспоминал о том, как встре­тил его в машине Киндермана. Еще одна тайна...

Он с трудом открыл дверь. Было уже темно. С чувством отчаяния Дэмьен шагнул вперед — из одного мрака в другой.

Он перешел улицу и заспешил навстречу близкому отды- . ху, но, войдя в комнату, увидел на полу у двери записку. За­писка была от Фрэнка. Насчет пленок. Домашний телефон и «пожалуйста, позвоните...».

Дэмьен набрал номер и замер в ожидании. Руки его под­рагивали.

— Алло? — зазвучал в трубке писклявый мальчишеский голос.

— Можно мне поговорить с твоим папой?

— Да. Подождите, пожалуйста.—Трубку положили и тут же снова подняли. Опять мальчик: — А кто это?

— Отец Каррас.

— Отец Каритц?

Сердце Дэмьена бешено стучало, но он спокойно попра­вил мальчика:

— Каррас. Отец Каррас.

Трубку опять положили, и через несколько секунд раз­дался голос:

— Отец Каррас?

— Да. Здравствуйте, Фрэнк. Я тщетно пытался дозво­ниться вам.

— О, извините. Я занимался дома нашими пленками.

— Уже закончили?

— Да. Это какая-то чертовщина.