Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен

— В честь грузового судна. Или в честь моста. Да, по­мнится, это был мост.—Он задумался, потом продол­жил;—Дэмьен! Как бы мне хотелось, чтобы меня звали Дэ­мьен! Это имя священника, который посвятил свою жизнь прокаженным острова Молокай. В конце концов он сам забо­лел. Прекрасное имя. Я считаю, что если бы меня звали Дэ­мьен, я даже согласился бы на фамилию Глютц.

Крис засмеялась, и ей стало легче. Некоторое время они разговаривали с Мэррином о домашних делах и разных ме­лочах. В дверях появилась Шарон. Мэррин встал, как будто только и ждал ее появления, отнес кружку в мойку, ополос­нул ее и аккуратно поставил в сушилку.

— Спасибо, кофе был очень вкусный, как раз то, что надо.

— Я провожу вас в вашу комнату.

Он поблагодарил и пошел за ней к кабинету.

— Если вам что-нибудь понадобится, святой отец, скажи­те мне.

Он положил ей руку на плечо и ободряюще сжал его. Крис почувствовала, как в нее вливаются сила и тепло. И по­кой. Она явно ощутила покой! И еще одно странное чув­ство... безопасности.

— Вы очень добры.—Ее глаза улыбались.—Благодарю вас.

Он опустил руку и посмотрел ей вслед. Но как только Крис скрылась, лицо его исказилось от боли. Мэррин вошел в кабинет и тщательно закрыл дверь. Из кармана брюк он до­стал коробочку с надписью «аспирин», открыл ее, вынул отту­да таблетку нитроглицерина и осторожно положил ее под язык...

Крис прошла на кухню. Прислонившись к двери, она смотрела на Шарон, которая стояла у плиты и, положив руки на кофейник, ждала, когда подогреется кофе.

— Послушай, дружок, почему ты не хочешь отдо­хнуть? — озабоченно спросила Крис.

Молчание. Казалось, Шарон была погружена в размышле­ния. Потом она повернулась и уставилась на Крис.

— Извини. Ты что-то сказала?

Крис заметила какое-то напряжение в ее лице.

— Что произошло наверху, Шарон?

— Где произошло?

— В комнате. Когда туда вошел отец Мэррин.

— Ах, да...—Шарон нахмурилась.—Да. Это было за­бавно.

— Забавно?

— Странно. Они только...—Она запнулась.—Ну, в об­щем, они молча посмотрели друг на друга, а потом Регана, то есть это существо, сказало...

— Что сказало?

— Оно сказало: «На этот раз ты проиграешь».

— А потом?

— Это все,—ответила Шарон.—Отец Мэррин повернул­ся и вышел из комнаты.

— А как он при этом выглядел? — спросила Крис.

— Забавно.

— О Боже, Шарон, оставь в покое это слово! — вспылила Крис и хотела добавить еще что-то, но вдруг заметила, как Шарон склонила голову набок, будто к чему-то прислушива­лась.

Бес внезапно прекратил бушевать, и еще... что-то тревож­ное и тягостное разливалось в воздухе вокруг них.

Женщины уставились друг на друга.

— Ты тоже это чувствуешь? — спросила Шарон.

Крис кивнула. Дом. Что-то было в самом доме. Напряже­ние. Воздух постепенно сгущался, в нем явно угадывалась пульсация, вибрация какой-то посторонней энергии.

Звонок у входной двери вывел их из оцепенения.

— Я открою.

Шарон пошла в холл и открыла дверь. Вернулся Каррас и принес с собой картонную коробку из-под белья.

— Спасибо, Шарон.

— Отец Мэррин в кабинете,—сообщила она Дэмьену.

Каррас осторожно постучал и вошел, неся коробку на вы­тянутых руках.

— Извините, святой отец,—сказал он.—Я немного...

Каррас неожиданно остановился. Мэррин, одетый в брю­ки и рубашку с короткими рукавами, стоял на коленях у кро­вати и молился, опустив голову на сложенные руки. Каррас секунду стоял неподвижно, как будто вдруг очутился в детст­ве и увидел себя, бегущего куда-то вперед с перекинутой че­рез руку рясой дьячка.

Он перевел взгляд на коробку из-под белья, на еще не просохшие капельки дождя. Потом медленно подошел к ди­вану и молча выложил на него содержимое коробки. Закон­чив эту процедуру, он снял плащ и аккуратно повесил его на стул, взял стихарь из белой материи и стал надевать поверх рясы. Он услышал, как Мэррин встал и сказал:

— Спасибо, Дэмьен.

Каррас повернулся к нему, поправляя одежду. Мэррин подошел к дивану и оглядел принесенные вещи.

Каррас взял в руки свитер.

— Я подумал, может быть, вы наденете под рясу вот это, святой отец? —сказал он, протягивая его Мэррину.—В ком­нате иногда становится очень холодно.

Мэррин дотронулся до свитера.

— Вы очень внимательны, Дэмьен.

Каррас взял с дивана рясу Мэррина и молча наблюдал, как тот надевает свитер. Только теперь он ощутил величие, силу этого человека, этой минуты, тишины дома, которая сейчас давила и душила его

Он опомнился, когда почувствовал, что Мэррин тянет у него из рук рясу.

— Вы знакомы с правилами ритуала, Дэмьен?

— Да,—коротко ответил Каррас.

Мэррин начал застегиваться.

— Особенно важно не вступать с бесом в разговоры...

Бес. «Он произнес слово как бы между прочим»,—поду­мал Каррас. Именно это и поразило его.

— Мы можем спрашивать только очень немногое,—ска­зал Мэррин, застегивая пуговицу на воротнике.—И помните, что все излишнее — чрезвычайно опасно.—Он взял стихарь и надел его поверх рясы.—Ни в коем случае не прислуши­вайтесь к тому, что он говорит. Бес — лжец. Он будет лгать, чтобы смутить нас, но при этом будет подмешивать к своей лжи долю правды. Это психологическая атака, Дэмьен. И очень серьезная. Не слушайте его. Помните об этом и не слушайте.