Изгоняющий остылых: Путь по рубежному тракту

Особое место занял животный мир Террессии. Чего только стоит один Совиный Медведь! Удивительное существо! Его я адаптировал и погрузил в мир Терресии из вселенной Варкрафт. Здесь они имеют свой, более уникальный, внешний вид и набор повадок. Иссиня-коготь также перекочевал из других мест в моё произведение, но оказался гораздо более самобытным, что утратил связи с первообразом. В целом я старался показать все стороны тех мест, где оказывается главный герой, будь то Крепость Феанот, Темнолесье или город милхимиков — Костеград.

Сам мир тоже претерпел ограничения, которые, на мой взгляд, пошли ему только на пользу. Пришлось проработать мир таким образом, чтобы он не конфликтовал с правилами сайта и конкурса «Страшная Сказка». Например, вы не встретите в данном произведении зомби-детей, как это возможно в романе «Игра Престолов». Здесь дети не успевают получить нужное количество осерения, чтобы восстать. Также я учёл, что болезнь не должна коснуться прямым образом животных, поэтому в данном произведении болезнь распространяется в основном среди взрослых людей. Появился аутентичный по своему составу вид заражения, этично учитывающий правила Портала.

В целом, я разделяю идеи того, что некоторых тем следует избегать.

В произведении существует три градации восставших из мёртвых. О них я бы хотел рассказать отдельно.

Остылые — это те, из кого забрало всё тепло осерение. Их раны не заживают. Это классические зомби, как есть, выходцы из европейской и западной культуры. Единственное отличие — их прижизненная дисциплина, заставляющая их вести себя по-разному.

Иссохшие — это что-то наподобие высохших драугов или аскетов. Они регенерируют, залечивают раны; их кровь чёрная, как и кожа. Иссохшие навеяны скандинавской и китайской культурой. Здесь я учитывал китайскую традицию покрывать кости. Китайская традиция несколько перекликается на мой взгляд с еврейской историей, древнее событие, когда Сим и Иафет пошли и покрыли отца одеждами, а Хам нет. Вы не встретите иссохших непокрытых плотью, а плоть тканью, а ткань мраком, или чем-то ещё. Из скандинавской культуры здесь взято то, что это воины, или ревенанты-хранители. По идее как-то так сокрыто и должны выглядеть иссохшие.

И нежить сама по себе — существа, что восстали из мёртвых, но не попали под действие заражения, распространяющегося по землям Терресии. Здесь они пребывают как во сне, контролируемом сновидении. Это очень отдалённо навеяно христианской традицией.

Приходилось чуть-чуть сдерживать себя, чтобы произведение не потеряло свою искорку и атмосферность в угоду ужасам. Но для кульминации первой части я добавил существо, встреченное мной в игре «Дварф Фортресс» — жутковатый, пугающий невидимка. Ах, да, в этом произведении точно есть саспенс. Пришлось уделить ему достаточное количество внимания. Всё-таки, жанр обязывает.

p.s. Щедро добавил юмора, но если вы где-то встретите «ожирение» вместо «осерение» или «Миндальную связь с хранителем крепости кофе», то это не я, это T9 развлекается.

Вот некоторые «Перлы T9» (Автозамены):

Я перелистываю текст и делаю заметки на телефоне. Поэтому иногда нахожу что-то такое:

Жуткое ожирение распространяется по землям севернее Темнолесья. Ведьма обращается к охотнику: «Я из последних сил сдерживаю себя от ожирения!»

Или вот, просто то, что происходит, когда подходишь к баристе и просишь кофе с миндальным сиропом.

— С кем вы держите миндальную связь?

— О! Со мной говорит Хранитель крепости кофе!

Когда в первый раз прочитал это на телефоне в заметках выпал в осадок минут на пять.

Приложение 1

«Записка в кармашке»

Это был погреб, какое-то подсобное помещение местной таверны. Здесь много таких, но только это было особенным. Здесь я собирался встретиться с подругой моего детства. Но вместо неё меня встретил мрак, холод и такой же невзрачный служитель в чёрных одеждах.

Я сжимал в руках записку.

Клочок бумаги от человека, которого я никогда больше не увижу. Человека уже нет, а его слова всё ещё с тобой. Как это странно. Кажется, мои руки тряслись. К горлу подступил предательский комок. Я шумно выдохнул. Я не был виноват в случившемся, но неожиданно это чувство решило посетить меня. Оно захлестнуло полностью и склонило чашу весов к тому, чтобы открыть письмо сейчас.

Читать про себя, как делают это маги и мудрецы, я не умел. И потому читал вслух:

— С самого момента нашего расставания я всегда думаю о тебе. Не переставала после того, как ты ушёл на стену. Должно быть, ты не поверишь мне, но я ждала тебя. Я сомневалась, была не уверена, и только снова увидев тебя, я могла себе дать ответ на мучивший меня вопрос, — здесь я сделал паузу, почувствовав, что голос перестал слушаться.