Изменяя реальность

Не успел Люциус, который, оказывается, сидел впереди, выдать очередную тираду, пропитанную ненавистью к болгарам, а заодно, и к самому Поттеру, как Драко остановил Гарри единственным действенным способом, — прижимаясь губами к губам.

Как же Гарри любил его поцелуи. Сердце билось в груди, живое и теплое. Сердце, которое он отдал своему Драко навечно, и поэтому теперь мог существовать только рядом с Малфоем.

— Поттер, ты просто придурок.

На трибунах ревели болельщики. Или это выл ветер?

— Я придурок, потому что безумно люблю тебя, — Гарри рассеянно улыбнулся ему и сжал его руку в своей, притягивая к себе.

— Что ты сказал? — Малфой растерянно опустился рядом с ним на скамью. Он выглядел настолько ошеломленным, словно слышал это первый раз в жизни.

— Не прикидывайся, ты все слышал. Я не буду, как обычно, повторять тебе это пять раз подряд, — Гарри влюбленно посмотрел изумленному Малфою в лицо. — Иди ко мне, Драко, черт с ними со всеми.

— Что значит… со всеми? — Малфой растерянно оглянулся, затем снова непонимающе посмотрел на него.

Гарри махнул рукой:

— С твоими ирландцами, с моими болгарами. Я люблю тебя, оставайся со мной. Будем болеть за кого-нибудь вместе.

Он обхватил Драко рукой и притянул за шею к себе. Его губы никогда не надоест целовать — жесткие, когда злится; податливые, когда змеенышу что-то нужно от Гарри, и нежные, когда он хочет любви. А сейчас они нежные. Нежные.

— Поттер… придурок…

Гарри растерянно облизнулся. Медленно накатывало понимание, что на стадионе по-прежнему крапает мелкий дождь. На пустом стадионе. На котором нет ни веселых ирландцев, ни сильных болгар. А есть только недоуменный промокший Малфой. И рука Гарри лежит у него на плече. И тот тоже потрясенно облизывает влажные губы. Выходит, что Гарри его на самом деле сейчас целовал? Целовал?!

— Малфой! Черт! Что ты здесь де… — Гарри вскочил, с трудом подавив постыдный порыв закрыть руками лицо.

Малфой продолжал ошеломленно смотреть на него, ничего не говоря, но и не пытаясь уйти.

— Ты хочешь сказать, что ты даже не понял, что это я? — в его голосе звучали странные нотки.

Теперь Гарри мечтал провалиться сквозь трибуны до самой земли.

— Я понял, что ты… Ну в смысле не ты… — слова не желали идти на язык. — В общем, прости. Я не знаю, что на меня… Я не знаю! — в отчаянии выкрикнул Гарри. Теперь он признавал правоту Гермионы. Реальности путались и смешивались у него в голове, и спасение, видимо, было действительно в Мунго.

Побледневший Малфой поднялся следом за ним.

— Знаешь, Поттер, — холодно начал он. — Мне плевать, что происходит в твоей ушибленной голове. Сейчас меня интересует только одно: ты понимал, кого ты целуешь и кому признаешься в любви? Или тебе это совсем все равно?

Его голос был ровный и злой, и сам он, казалось, теперь ненавидел Гарри еще больше чем в школе, хотя вряд ли было возможно.

И Гарри не выдержал:

— Да тебе-то что? — взорвался он, отпихивая его от себя. — Какое твое дело, придурок? Как будто тебе вообще есть до меня хоть какое-то дело!

Но Малфой встретил его напор с удивительным хладнокровием.

— Представь себе, есть, — холодно выплюнул он. — Потому что если ты понимал, что делаешь это со мной… — он неожиданно ухмыльнулся. — Поттер, как ты не понимаешь — ты меня обесчестил. И теперь как честный человек… — Малфой сделал паузу, словно сдерживая смешок, и неожиданно широко ухмыльнулся: — Ты обязан на мне жениться.

Гарри показалось, что он снова выпал в иную реальность.

— Зачем? — тупо спросил он, залипнув на его искривленных усмешкой губах. Малфой ухмылялся, но вот его глаза… Гарри не мог обмануться — серые глаза смотрели на него с тревожным напряженным ожиданием. Поэтому он повторил: — Зачем тебе это?

Малфой опять усмехнулся:

— Покрыть браком позор… Спасти от бесчестья… — кажется, Малфой собрался перечислять еще долго. Но поскольку Гарри, не реагируя на его речь, просто молча и тупо смотрел на него, Малфой закатил глаза: — Поттер, не тупи, мне это выгодно, — сказал он обычным голосом. — Я должен был попытаться.

Гарри осторожно протянул руку и дотронулся до его лица. Малфой на удивление не отстранился, и это подтвердило Гарри его догадку:

— Ты снова ненастоящий? — он провел рукой по его щеке и, снова не встретив сопротивления, двинулся дальше, зарываясь пальцами в светлые любимые волосы. — Ненастоящий, — он улыбнулся и осторожно притянул его к себе за затылок. — Тогда поцелуй меня, Драко.

Лицо у Малфоя вытянулось и побледнело:

— Поттер, с тобой все хорошо? Грейнджер предупредила меня, что ты не в себе, но, признаться, я ей не поверил. Хотя, кажется, зря. С головой у тебя всегда было не очень… — несмотря на насмешливые слова, он смотрел на Гарри с тревогой и страхом.

Гарри тихо вздохнул. Вокруг крапал дождь, оставляя на скамейках мокрые кляксы.

— Значит, это действительно ты. Прости, это было так глупо, — Гарри, опустив голову вниз, равнодушно пожал плечами. — Тогда да, я согласен.

— Согласен? С чем ты согласен? — малфоевское лицо опять изменилось.

Теперь на его щеках лежал светлый румянец, делая его еще красивее. Гарри старался не смотреть на него.