Изменить одиночеству

Тем утром Аля шла домой после ночной смены. То ли моросил дождь, то ли шел мокрый снег. Под ногами хлюпала грязь, обтекая островки льда. И она едва не поставила ногу на темный комок, заметив его лишь в последний момент. Комок не шевелился, не издавал звуков, но Аля почувствовала, что он живой. Это оказался крошечный, слабенький, еле дышащий котенок. Родился совсем недавно, только открыл глазки. Наверное, «добрая» хозяйка его мамы разбросала по улицам его братьев и сестер.

Аля грела комочек в ладонях, шептала ему ласковые слова. Напряженно думала: что делать? Еще слишком рано звонить на передержки. Да они и не берут без анализов. На клинику у нее сейчас денег нет. Она опытным взглядом рассмотрела котенка и даже понюхала. Он точно родился в квартире. Глазки чистые, запах нормальный. Он здоров, просто ослаб настолько, что никакую дорогу сейчас не вынесет. Он открывает ротик, а звуков не издает. Это решило вопрос. Аля принесла его в квартиру, протерла чистой тряпочкой, смоченной в теплой воде. Свила ему гнездо из большого старого свитера. Нашла старое блюдо, которое можно использовать вместо лотка. Достала непременные запасы волонтера. Гамавит, шприцы, глюкозу и физраствор, сухое молоко для котят. И принялась за дело. И никогда еще ей не было так тепло и уютно в этой квартире. Вот теперь ее закуток стал комнатой, стал домом. Здесь, в лучах ее заботы, согревается, пьет из соски, потягивается и сладко зевает маленький кусочек прекрасной жизни. И никого у него нет, кроме Али, его спасительницы.

Аля провозилась с котенком весь день. Назвала Марсиком. Он на глазах становился все более пушистым, наливался робкой и нежной силой. Сказал свое первое «мяу».

Уходя на следующий день на работу, Аля сказала матери и отчиму:

— У меня там котенок. Не открывайте дверь. Он побудет несколько дней, потом отвезу на передержку.

Ей ответили безразличным молчанием. И она весь рабочий день мечтала о том, что к Марсику дома постепенно привыкнут. Она не могла с ним расстаться.

Все было нормально почти неделю. Никогда Аля так сладко не спала, как в те часы, когда сворачивалась на тахте вокруг кошачьего младенца, как кошка-мама. А как она радостно бежала домой!

Так радостно она прибежала и в тот вечер. Дверь ее закутка была приоткрыта. Она не сразу поняла, в чем дело. А когда включила свет в прихожей, увидела… Она увидела мертвого Марсика. Опустилась на колени, рассмотрела. Его не случайно придавили дверью. Котенок при жизни был привязан веревкой к ножке стола. И вот так его давил и наслаждался его болью этот подонок. Аля завернула Марсика в чистый платок, нашла коробочку для похорон, достала из кладовки лопату. Закопала его на пустыре за домом. Вернулась в квартиру. Мать с отчимом, как всегда, сидели на кухне. Аля вошла туда, выпила залпом стакан холодной воды из-под крана. Потом подошла близко к отчиму и плюнула ему в лицо. Пробежала прихожую и изо всех сил шваркнула входной дверью. Слышала, как там что-то посыпалось и разбилось. Пару дней она отлеживалась у соседки Тани. Потом вернулась домой и стала там жить, как на вокзале, с совершенно незнакомыми людьми. Она даже случайно не произносила ни слова.

В тот день, перед восьмым марта, Алю отпустили с работы пораньше. Она вошла на кухню и поставила на стол бутылку шампанского и торт. Обратилась к матери:

— Премию дали. На праздник. Давайте отметим.

Мать удивленно и обрадованно ахнула. Отчим довольно закряхтел, глядя на бутылку. Аля накрыла на стол. Нашла какую-то еду в холодильнике, разогрела. Разлила шампанское, нарезала и разложила по тарелкам торт. Отчиму — с самой большой розой. Подняла свой бокал и сказала в пространство:

— Ну, с праздничком, мама. За твое здоровье.

Все молча пили и ели. После ужина Аля затеяла уборку в прихожей. Тщательно вымыла пол. А кованую банкетку, перевернутую ножками кверху, передвинула в кухню.

Отчим, допив шампанское, полез на свою стремянку за основными источниками удовольствия. За водкой и травкой. Он был еще совершенно трезв. Но как-то не так встал, что ли. Прочная дубовая стремянка под его ногами вдруг треснула, он попытался удержаться за стены, но ладони соскользнули. И он упал. Не успел даже вскрикнуть, кованая ножка банкетки впилась в его висок. Толя умер мгновенно.

Мать вызвала «Скорую» и полицию. Пришел тот самый дядя Вася. Капитан Василий Егоров, бессменный следователь в районном ОВД. Он не раз уже собирался в отставку, давно пришел пенсионный возраст, но всякий раз что-то случалось. То один преемник запьет, то другого поймают на взятках, и опять нужен Егоров.

Он очень внимательно осмотрел место гибели, всю квартиру. Задавал вопросы. «Кто-то был у вас в гостях?», «Ссоры не было между вами?», «Сколько он выпил?».

Мать рассказала все, как было. Испуганно спросила:

— А почему ты это спрашиваешь, Вася? Ты что, нас подозреваешь в чем-то?