Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

Развитие петровских картографических проектов повторяло, естественно, повороты его внешней политики. Так, за его прорывом к Азовскому морю в 1699 году последовало составление новой карты Азова в 1701-м, исполненной по всем правилам голландских картографов Андриэном Скунебеком. В 1719 году Петр создал свое собственное картографическое бюро, основанное на крайне неустойчивом сотрудничестве между Иваном Кирилловым и Жозефом-Николя Делилем, чей брат Гийом был Первым географом Королевской академии наук в Париже. Делиль настаивал на использовании в России более точной астрономической съемки, в то время как Кириллов предлагал использовать в качестве ориентиров реки, чтобы скорее достигнуть цели, то есть составить полный атлас России. Этот атлас появился в 1745 году, но характерно, что «Atlas Universel» Робера, изданный в Париже в 1757 году, уже претендовал на превосходство своих карт Европейской России над русским атласом, который рекомендовалось использовать с «осмотрительностью» из-за неаккуратностей в изображении приграничных территорий[364]

. Непрекращающаяся экспансия Российской империи на протяжении всего XVIII века обеспечивала иностранным картографам постоянную занятость, делая географию неотъемлемой частью любого труда о международных отношениях. В 1772 году Жан-Батист д’Анвиль, составитель атласов, секретарь герцога Орлеанского и член-корреспондент Санкт-Петербургской Академии наук, издал в Париже свой труд под названием «L’Empire de Russie, son origine et ses accroissements»[365]

. В этом же году произошел первый раздел Польши, и Российская империя «увеличилась» еще раз.

Со своей стороны, Санкт-Петербургская академия наук поддерживала экспедиции целого ряда немецких ученых, которые расширили познания о географии России и дополнили их фундаментальными трудами по геологии и натуральной истории. В 1768 году, в царствование Екатерины, натуралист Петр Симон Паллас, родившийся в Берлине, учившийся в Галле, Геттингене, Лейдене и Лондоне и особенно интересовавшийся ленточными червями, отправился из Петербурга, чтобы изучить Россию от края до края. Начав с географии, он с легкостью переходил к геологии Урала и этнографии Сибири, описывая ископаемые древности, цветы и насекомых России. Кокс отдает должное счастливому совпадению интересов Екатерины, которая «осознавала недостатки топографических описаний и предвидела преимущества, происходящие от посещения учеными мужами отдаленных частей ее пространных владений», и Палласа, движимого в своей безграничной любознательности «необоримым желанием посетить края, столь мало изученные»[366]

. В 1787 году Екатерина совершила фантастически роскошное путешествие в Крым. В 1793–1794 годах вслед за ней на Юг отправился Паллас, разогнав своими географическими и этнографическими исследованиями туман потемкинских иллюзий и осуществив интеллектуальное покорение этого края посредством науки. Исследования Палласа устранили наконец с мифологической карты России такие чудеса природы, как «boronets

», или «скифский ягненок», растущий на стебле подобно овощу, который упоминал в своем труде средневековый путешественник Мандевиль. В существование этого животного вполне верил капитан Маржерет в начале XVII века, а один английский путешественник все еще искал его в низовьях Волги в 1730-х годах[367].