Изобретение новостей. Как мир узнал о самом себе

Непрекращающаяся война XVI века спровоцировала расширение государственного аппарата. Армии становились больше, военные кампании — длиннее, а оборонительные укрепления — сложнее. Все это требовало развития разветвленной бюрократии и привлечения еще большего количества денег. Правители Европы понимали, что постоянное взимание денежных пожертвований от находящихся в тяжелом положении граждан требует объяснения и определенной степени убеждения. Это было общество, которое все еще верило в то, что король, как и другие великие лорды, должен жить за счет доходов со своих земель. И хотя это уже было не так, более практичного объяснения еще не придумали, и граждане должны были регулярно отдавать часть своего дохода для поддержки государственного аппарата.

В XVI веке дела правительства все чаще освещались в прессе. Печатные указы, законы и прокламации были призваны информировать граждан о новых обязательствах и постановлениях, собирать деньги, требовать повиновения и предупреждать о беспорядках. Но у них также была важная новостная функция. Чтобы побудить граждан добровольно платить налоги, государственные органы часто предлагали довольно подробные объяснения того, почему возникла необходимость введения новых сборов.

То же самое и с регулированием преступности или торговли. Сведения о намерениях часто излагались в преамбуле к печатному указу, а далее следовал очень подробный и откровенный отчет о процессе принятия того или иного решения.

Информационные брошюры, конечно, были популярны, но большинство людей, не относящихся к политической и коммерческой элите, не были затронуты описываемыми событиями. Закон, напротив, предъявлял требования ко всем, поэтому должен был быть широко известен. В государствах Западной Европы информацию о приказах короля приходилось доводить до сведения рассредоточенного населения. Во Франции монархия сознательно использовала систему налогообложения для обоснования своих внешнеполитических целей.

В первой половине века, несмотря на то что право короны на взимание налогов теоретически было неограниченным, запросы о дополнительных сборах часто сопровождались подробным объяснением того, почему они были необходимы. Взысканные в 1517 году 2,4 миллиона ливров были оправданы как цена достижения мира; аналогичная сумма, собранная в 1522 году, свидетельствует о нуждах артиллерии для сопротивления английскому вторжению в Бретань[182]. В 1526 году, в период кризиса после Павии, сбор дополнительных средств королева-регент сопровождала подробными объяснениями политических решений, которые привели короля в Италию, и в то же время уверяла народ в своём постоянном стремлении к миру.

Большинство сообщений было передано традиционно, посредством рукописных писем. Их авторы доверяли ограниченному кругу лидеров местного сообщества. Большинство людей получили бы информацию вместе с требованием налогов, отправленных из провинциальных столиц. Однако по прошествии столетия все большее количество королевских указов печаталось. Во времена правления Франциска I было напечатано только 2 процента королевских актов, но ко времени правления его внука Франциска II (годы правления 1559–1560) эта доля возросла до 20 процентов. В смутные времена французских религиозных войн правительство активно использовало печать. В течение столетия королевские указы были изданы более чем пятью тысячами копий[183]

. Указы, изданные в Париже, распространялись по провинциям путем ретрансляции местным издательствам.

В Англии сменявшие друг друга правители столкнулись с трудной задачей примирить верующих. Отказ Генриха VIII от Римской церкви и папы превратил Англию в протестантское государство во время правления его сына Эдуарда VI (1547–1553). С приходом к власти Марии I в 1553 году политикам стало ясно, что страна вернется к католицизму. Это было осуществлено парламентским актом 1554 года, после череды действий, направленных на подавление религиозных дебатов и нежелательных демонстраций против политики королевы.

Желания Марии были поддержаны прокламацией от августа 1553 года, запрещающей религиозные споры, а также несанкционированные пьесы или печатные издания. В тексте прокламации читателя убеждали в том, что королева, хотя и была вынуждена по совести следовать своей религии, не имела намерения навязывать свой выбор своим подданным, если эта мера не будет общепринята. Также там освещалась проблема беспорядков, вызванных религиозным инакомыслием. И только после шестисот слов (и помните, что это должно было быть провозглашено вслух) прокламация доходит до сути вопроса: всем запрещается «печатать какие-либо книги, материалы, баллады, рифмы, интерлюдии [пьесы], если только у них нет письменного разрешения ее светлости на сие деяние»[184].