Читаем Изповедание на трите вери (Книга за трите религии) полностью

И още веруват, како нихните жени нашите момци много ги любят: тако и нихните момци нашите девойки и нашите жени безмерно любят. И що напада на някого человека навремени по общему мнение нечистий дух, а мохамеданите сказуват, како не е нечистий дух, ами джиновете любят того человека и оскорбяват го.

И още сказуват, како е Бог создал много другии девици у рай освен человеците и освен ангелите, и освен дяволите и джиновете да живеят тамо, що ги наричат мохамеданите хури кизлари, що са на самите ангели подобни и прилични и на красота, и на чистота, и приготвил ги Бог и держи ги на рай зарад муслиманите, коги идат тамо на рай, да учинят сас них плотское смешение и плотское сладострастие. За това гледай в главе „У рая“ реченная.


Повест мохамеданская о скончание мира. В последния дени що хочет бити

Сказуват мохамеданите и веруват несумнено, како тако хоче да буде, коги са сверши тоя свят и коги са разсипе, та каквото сказува у нихное писание, мало да скажем тебе, любомудрий читателю, да видиш и да разумейш коликая голямая лъжа и прелестное баснословие имат они.

На последния ден света, що ги они наричат руз магшер гюни, а по-просото го зовут кялмет гюни, сиреч последний погибелний ден — това са от нашей писание узели, каквото пише у нашей писание, како всия свят сас огън хоче да изгори. Тако сказуват и они, ала го превръщат на куриозни фабули.44

Тогива хоче, думат, да повели Бог на ангелите, що носят солнцето, да престанат да мятат сняг на него, каквото сеги мятат: и тогива вся земля за един час хоче да изгори от жара солнечнаго. От солнцето хоче да са разпали и да изгори до пупа своего. Они пупа земли сказуват, како е най-долу, на седмая земля на дъното. Ала на тая година и той ден, и той час коги хоче да буде, сказуват за това, почто токмо Бог знай. Ала показуват и утверждават някой знамение, сиреч някой беляг, преди края световний приличное и требва да буде перво то, а после края на свето.

Сказуват, почто перво, докле не возмут муслиманите Рим, що ги они зовут Кизил елма45, и да го обладават дванадесят години, края на свето не хоче да буде. Но ради любопитствия куриозних да скажем тука вам някой просвещание от нихное вехтое предание, каквото они славят и веруват тако: „Патишахумус гелир, кяфирун мемлекитини алир ве кизил елмаи абул кабз ейлер, ве еди иладак гявурин килиджи, чикмазсе герек ве он ики иладак онларун беглии едер, ве он ики илдан согра, християнин килиджи чикар, ве ол дурки гере сине тюскюре.“46

За силу лъжесказание неговое тоя мохамеданский народ толкова е склонний на басни и удобоверний на ложнии приказки, това крепко и твердо веруват: како отоманское господарство не има да отпадне токмо освен на край свето.

Второе, корановии толковники тако сказуват, почто на световния край не токмо що хоче да са поплени и да са поработи и да са уничтожи сас оружие и силою от севернаго народа, що го они наричат Бениасфер, отоманское господарство, но и другии господарства, вси онии хочут да обладаят и да попленят. Бенасфер са нарича по арабский язик някой син, що е от народа русаго и желтаго. Почто всия мохамеданская народ, и учения, ии простия, още от вехтое време утвердяват и говорят, како отоманское царство хоче да са поплени и поработи и хоче да са разсипе от русаго и желтаго народа. А някои от них соверено толкуват и утвердяват, како хоче да са поплени отоманское господарство от тоя народ, що са нарича сикалаб, сиреч от словенский росийский московский народ. От самаго Рима до Дамаска града вси муслимани хочут да будут пропъдени от тоя народ. И коги постигне християнское оружие до Дамаска града, и тогива хоче да уде края на свето. Тако сказуват.

Третое, узели от Александровая история това, ала я претворили по нихное обичай на баснотворная и люжная история и сказуват, како в някой време бил някой народ маловозрастнии человеци, що им било името аджуч-маджуч (воистину това са узели от светое пророческое писание, що сказуват пророк Иезекеил47 за някой народ що го назовават агог-магог, ала това истинное пророческое писание обърнали го они на лъжепророческое писание обърнали го они на лъжепророчество корановое по нихное нетрудное обичай).

И сказуват зарад тоя народ: человеците толкова са мали на возраст, почто един воин от них хоче да си приверзи коня от босиляковий строк и на него хоче да си повеси и одеждите, и оружието и под негова ясен хоче да легне и да спи като някой от нас сеги, коги спи под старий и густий явор. И още ноий малий народ на возраст, коги найдут някой нашей ботуш, тогива хочут да рекут между себе: що ли голямая хижа найдохме за седение.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тайная слава
Тайная слава

«Где-то существует совершенно иной мир, и его язык именуется поэзией», — писал Артур Мейчен (1863–1947) в одном из последних эссе, словно формулируя свое творческое кредо, ибо все произведения этого английского писателя проникнуты неизбывной ностальгией по иной реальности, принципиально несовместимой с современной материалистической цивилизацией. Со всей очевидностью свидетельствуя о полярной противоположности этих двух миров, настоящий том, в который вошли никогда раньше не публиковавшиеся на русском языке (за исключением «Трех самозванцев») повести и романы, является логическим продолжением изданного ранее в коллекции «Гримуар» сборника избранных произведений писателя «Сад Аваллона». Сразу оговоримся, редакция ставила своей целью представить А. Мейчена прежде всего как писателя-адепта, с 1889 г. инициированного в Храм Исиды-Урании Герметического ордена Золотой Зари, этим обстоятельством и продиктованы особенности данного состава, в основу которого положен отнюдь не хронологический принцип. Всегда черпавший вдохновение в традиционных кельтских культах, валлийских апокрифических преданиях и средневековой христианской мистике, А. Мейчен в своем творчестве столь последовательно воплощал герметическую орденскую символику Золотой Зари, что многих современников это приводило в недоумение, а «широкая читательская аудитория», шокированная странными произведениями, в которых слишком явственно слышны отголоски мрачных друидических ритуалов и проникнутых гностическим духом доктрин, считала их автора «непристойно мятежным». Впрочем, А. Мейчен, чье творчество являлось, по существу, тайным восстанием против современного мира, и не скрывал, что «вечный поиск неизведанного, изначально присущая человеку страсть, уводящая в бесконечность» заставляет его чувствовать себя в обществе «благоразумных» обывателей изгоем, одиноким странником, который «поднимает глаза к небу, напрягает зрение и вглядывается через океаны в поисках счастливых легендарных островов, в поисках Аваллона, где никогда не заходит солнце».

Артур Ллевелин Мэйчен

Классическая проза