Читаем Изповедание на трите вери (Книга за трите религии) полностью

Коги са проводи писмо из Варвария, из Босна и из другии места, що са покрай тоя турецкия империя, у Малта, на Шпаня, у немци, що са нахождат тамо мохамеданския роби, коги са известят сас колико цена возможно е да ги изкупят от робството, тогива за ония роби сродниците или приятели нихнии повдигнат са зарад благочестие мохамеданское и просят от везиря да биха могли спроти неговое писмо и сас неговое изволение да сторят свободное празнование, та да соберат милостиня от Муслиманите и сас тая милостиня да изкупят свойте роби, що са нахождат у робство. Почто султан толкова трудно не са сожалява за них, защо не са помянува нигде да би дал някоги он негде една меднеца и да откупи своите роби, що са поробени. Почто сказуват, како е полезно на воина и за душа, и за почест неговая и благополучно ест да са били сас неприятеля на баталия и да умре, да буде мученик, а не да са предаде на власт неприятелскую и да буде роб, како и другии, коги видят тако, и они хочут да имат надежда, како хочут най-после да ги изкупи султан срещу неприятеля на баталия. Но да са върнем ний к нашей предложение.

Като изпросят спроти везиря от султана позволение, известие подават по градовете и по селата ходи проповедник (телал) повсуду и вика, како у той ден и на то място у народное торжище празнование хоче да буде зарад робите муслиманския, що са поробени на войска, и онии братии наши страждут тамо зарад благочестие муслиманское у затворка и в окови. Но повдигните ся да сопоболяйте зарад них и изволите да приидите на то място и кой колико милостиня подаде, има да са напише на каталог (тефтер). И на велможите, и на болярите, и на купците, почто знаят, како от много работа онии на оное собрание не могат да поидат, того ради ония, що са наставени да управят празнованието, они ходят по дворовете и раздават восковия свещи и кой изволи да приемне свещ, они знаят, како и милостиня хочут да получат от него. Тако няколико дни раздават свещи. И после на уречения ден и на уреченое място наемнат вервоходцов (що ходят по воже) и чародейнии (гьозбояджии) дивотворци, и игралищники, що учинят позорища по своего разума, и тамо са собере и стече са многое множество народи, и мало не безчетное от различнии вери человеци са собират. На таковое собрание никому срамотно не будет, но повише го мнят благочестиво и почестно.

В первих ония вервоходци и другии игралщики учинят някое играние и не безработное явление, но сас стихове возпевают на тая работа пристойния песни сочининния и прочитают. И после приходят онии наместници из всего собора онаго сас чаши в руце свои и собират пари. Три крати на ден бива таковое явление и играние и по три дни непрестанно празневание струват и на третия ден вечеру свершават игранието. Воистину чух от достовернии и почестнии людей, како на единое таковое празденстенное собрание собрали повише от петдесят хиляди ефимков. И тия пари приносят ги на градския судия и тамо ги преброят и сас печат ги запечатлеят. После ония собирателни уземат от християнските министри (илджие) марторисаное писмо, како имат толкова сума пари собрани и предадени на градския судия и сас писмо учинят общая полица и проваждат на оное място или на оное царство и тако изкупуват оттамо пленение роби свои. И робите имат должност да приведут сас себе от господарей своих или от управителей на ония провинции (кадалики), како сас тия пари сумою куртулисали са от робство и прияли позволение да са върнат на отечество свое. Ето това, що рекохме вкратце, доволно будет.


Повест о разводе мохамеданския, сиреч коги хоче да си напусти някой мохамеданин жена своя

Развод по коранову и арапскому речению нарича са далак, ала то бива двояко — едно возратное, а другое невозвратное. Но явно да покажем що е далак возратний и що е невозвратний. Зарад лесно да разумей читател наш, за това е потребно нам явно да речем: далак возвратний ест някой мохамеданин муж, ако напусти жену свою и подаде ей от судия разводное писмо, ала после, ако хоче он, може да я уземе пок, ако не е поишла за другий муж, но по деветдесят и едни ден после я узема сас вторий брак. А невозвратний развод, що са нарича по турецки общо уч далак, тоест три крати напустена, или каквото другии зле толкуват — от три селезенки93. Селезенок се нарича по турецки далак. Коги я напусти сас три далакя оний мохамеданин, тая жена вече не е возможно пак да я уземе за жену себе, докле не поиде она перво за другий муж и после от него да буде напустена, тогива може да я уземе за жену себе, докле не поиде она перво за другий муж и после от него да буде напустена, тогива може да я уземе пак себе за жену. Почто, като уразумехме различное развождение причината, сиреч како и зарад каковая причина бива тоя развод.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тайная слава
Тайная слава

«Где-то существует совершенно иной мир, и его язык именуется поэзией», — писал Артур Мейчен (1863–1947) в одном из последних эссе, словно формулируя свое творческое кредо, ибо все произведения этого английского писателя проникнуты неизбывной ностальгией по иной реальности, принципиально несовместимой с современной материалистической цивилизацией. Со всей очевидностью свидетельствуя о полярной противоположности этих двух миров, настоящий том, в который вошли никогда раньше не публиковавшиеся на русском языке (за исключением «Трех самозванцев») повести и романы, является логическим продолжением изданного ранее в коллекции «Гримуар» сборника избранных произведений писателя «Сад Аваллона». Сразу оговоримся, редакция ставила своей целью представить А. Мейчена прежде всего как писателя-адепта, с 1889 г. инициированного в Храм Исиды-Урании Герметического ордена Золотой Зари, этим обстоятельством и продиктованы особенности данного состава, в основу которого положен отнюдь не хронологический принцип. Всегда черпавший вдохновение в традиционных кельтских культах, валлийских апокрифических преданиях и средневековой христианской мистике, А. Мейчен в своем творчестве столь последовательно воплощал герметическую орденскую символику Золотой Зари, что многих современников это приводило в недоумение, а «широкая читательская аудитория», шокированная странными произведениями, в которых слишком явственно слышны отголоски мрачных друидических ритуалов и проникнутых гностическим духом доктрин, считала их автора «непристойно мятежным». Впрочем, А. Мейчен, чье творчество являлось, по существу, тайным восстанием против современного мира, и не скрывал, что «вечный поиск неизведанного, изначально присущая человеку страсть, уводящая в бесконечность» заставляет его чувствовать себя в обществе «благоразумных» обывателей изгоем, одиноким странником, который «поднимает глаза к небу, напрягает зрение и вглядывается через океаны в поисках счастливых легендарных островов, в поисках Аваллона, где никогда не заходит солнце».

Артур Ллевелин Мэйчен

Классическая проза