Израиль – точка схода

Во-первых, подчиняясь логике своих собственных религиозных устремлений, большинство верующих иудеев по всему миру приняло существование Израиля как легитимного дома для «избранного народа» и частично переселилось сюда из различных стран Галута5. Во вторых, с самого основания современного государства и главное, несмотря на мощную пропаганду со стороны собственных вождей и долго продолжавшейся взаимной неприязни с еврейскими переселенцами, часть изначально живших здесь мусульман осталась на своих насиженных местах, представляя собой общину людей, поклоняющихся Богу Авраама, если и не Исаака с Яковом и, таким образом, признающих своё, пусть пока и не слишком желанное, родство хотя бы с частью новых хозяев страны. Благодаря этим факторам, да и вообще присутствию и участию религиозных элементов (например, библейских праздников и выходных) в повседневной жизни населения, атеизм пока не стал здесь тяжелой и неизлечимой болезнью, поразившей большинство номинально-христианских стран. Благодаря этому потенциальные агрессоры не имели гипнотической, если хотите, мистической силы, которой, если моя гипотеза верна, коллективно обладали мусульманские беженцы, а вернее будет сказать, до поры скромно державшиеся оккупанты, в странах Северо-Западной6 Европы. Да и проблема просто выживания Израиля на этой земле требовала более чем трезвой оценки своих врагов как с военной, так и с психологической точки зрения без потусторонних страхов и сентиментов.

Мне, как неофиту, пока не к лицу делать публичные заявления о том, как спасти и укрепить Израиль. Поэтому здесь я расскажу, как я лично его увидел и полюбил в надежде на взаимность в один прекрасный день.

ФУГА

Исторический момент, когда доступная большинству граждан свобода передвижения в странах просвещенного Запада и пытавшейся сотрудничать с ними России, внезапно оборвалась из-за плохо предсказуемых последствий быстро распространившейся вирусной инфекции и последовавшего за этим карантина, застал меня в Монреале. Более полугода я ждал каких-нибудь рациональных действий со стороны местных властей для того, чтобы иметь возможность сбежать из вынужденного одиночества и присоединиться к жене уже переболевшей, но обитавшей в восьми тысячах километров к востоку от моего местонахождения. К счастью, решение для меня нашлось благодаря доступной в какой-то момент для граждан Израиля вакцинации с получением права пересекать границы стран, старающихся изо всех сил ограничить поток потенциальных разносчиков официально провозглашенной пандемии. Так я вновь оказался в Израиле, о котором хочу, наконец, рассказать в этой книжке.

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

Здесь, как писал народный поэт Кольцов: «размахнись рука, развернись плечо…», но адекватно описать Израиль, несмотря на его миниатюрное изображение на карте мира – задача не для пессимиста. Приехав в третий раз (а гражданином – во второй) в силу самовнушения, а может, по контрасту с серой поздней канадской осенью, я почувствовал, что оказался в райском месте. Начнем с аэропорта – выйдя из самолета после ночного полусна в маске, я попал в светлое, открытое солнцу и воздуху здание с золотым небом и яркими цветами за стеклянными стенами.

Я был встречен девушками и юношами в белых комбинезонах (карантин все-таки), благосклонно воспринявшими мое «Ани медабер иврит катан»7(«Ктана», как сказал мне потом мой друг, подъехавший за мной на электромобиле, так как «иврит» по-еврейски – женского рода). А уж потом – ещё удивительней – никто не смотрел на мои заполненные бумаги и после взятия мазка из «горлоноса», сказали, что я свободен идти, куда захочу, несмотря на строгие предупреждения оставаться в карантине аж две недели. Впрочем, карантин мой проходил в доме, открытом настежь, и в садике, сплошь заросшем субтропическими цветами и фруктовыми деревьями с перманентно спелыми плодами на ветках.

Приехав для того, чтобы сделать повсеместно обязательные в то время прививки, я приготовился ждать очереди, а для занятий пенсионера-путешественника чередовал время между недавно открытой способностью-готовностью исписывать чистые листы бумаги8 всем, что придет в то утро в голову, и приготовлением кошерной (по мере возможности и умения) еды из свежайших продуктов, купленных в  местных магазинчиках с исключительно палестинским персоналом, с которыми можно было общаться либо на иврите, либо жестами. Кошерный режим соблюдался, как мне кажется, ввиду свободного захода в дом внуков9 – природных израильтян, да и мне самому было интересно. Как по мне, обоих занятий с лихвой было достаточно, чтобы заполнить освобожденное от регулярных рабочих обязанностей время.