Изумленный капитан

– Нет, наши торговые дела, – ответил Клавдий Рондо, закрывая дверь. – Наш новый фактотум хуже старика Боруха: в холстах большой недомер, пенька худого качества. Только на лосинах мы хорошо заработали…

– Жалко старика – он был хорошим закупщиком. А что слышно с делом этого сумасбродного офицера? – спросила лэди.

– Липман позавчера говорил, что его недавно пытали. Боруха удалось спасти от пытки в виду его преклонного возраста – он выглядит старше семидесяти лет, хотя ему нет и этого.

– Что ж, давайте собираться, пока никто нас не задержал еще! Или вы будете сейчас отправлять корреспонденцию?

– Нет, пожалуй, можно ехать.

– Я сейчас распоряжусь, – сказала лэди Рондо, идя к дверям.

В дверях она столкнулась с лакеем. Сзади за ним стоял улыбающийся, розовощекий обер-гоф-фактор Липман.

Лэди Рондо приятно улыбнулась.

– О, мистер Липман, пожалуйте! Вы так давно у нас были…

– Я на минутку. Вас ждут ваши гребцы. Вы, вероятно, собираетесь ехать за город? Такая чудная погода! Я бы сам непрочь прокатиться, если бы не работа: надо сделать императрице брошь, – развел руками Липман.

– Вы приехали, мистер Липман, как нельзя более кстати. Я только что получил от Шифнера письмо, – сказал Клавдий Рондо. – В этот раз мы заработали меньше…

– Почему? – нахмурился Липман.

– В холстах большой недомер, пенька хуже прежней партии. Только лосины прекрасны.

– Потому что их покупал еще наш бедный Борух, – ответил Липман. – А счета Шифнер не прислал?

– Нет. Обещает выслать с первой почтой.

– Что же слышно с Борухом? – спросила лэди Рондо.

– Пока что – неплохо. Мне удалось добиться, чтобы его не пытали. Иначе он рассказал бы о всех наших делах. А сегодня герцог добился большего – все дело и самих арестантов перевели из Тайной Канцелярии в Сенат. К вечеру они уже будут на Васильевском. Рассказать эту новость я и заехал.

– Браво, браво! – захлопала в ладоши лэди Рондо. – Скорее бы как-либо выпутать этого несчастного старика!

– Нет, лэди, выпутать совсем его, к сожалению, видимо не удастся – против него весь Синод. Герцогу, как не православному, не совсем даже удобно заступаться. Вероятно, Боруха вышлют куда-нибудь в Сибирь, – сказал Липман. – Надо подыскивать нового закупщика. Его сын Вульф, который закупал прошлую партию, мало опытен. Из-за этого нам терпеть убытки смешно. Я о закупщике позабочусь. Главное, что Борух вырван из рук Андрея Ивановича Ушакова. Им теперь занимается Сенат!

– По крайней мере, у Сената хоть будет работа! – язвительно сказала лэди Рондо, – А то он что-то начал издавать указы о ловле соловьев для императрицына сада. Пожалуй, скоро уже станет, точно Кабинет Министров, просматривать счета за императрицына кружева…

Липман, усмехаясь, погрозил ей пальцем.

* * *

Как ни болела спина, исполосованная кнутом, но Возницын в радостном возбуждении ходил по узкой комнате. Он даже чувствовал себя вдвое крепче, бодрее, нежели с утра: сейчас солдат сенатской роты побрил его и обкарнал волосы. Возницыну дали умыться.

Он посвежел и повеселел.

Сегодня в полдень неожиданно свалилось это счастье.

К нему, в темную, сырую келью вошел сержант с каким-то незнакомым капралом.

– Воть-он, капитан-поручик Возницын! – указал сержант.

– Ну, собирайтесь, поедем к нам в гости! – весело сказал капрал. – Тимоха, подсоби барину! – обратился он к одному из солдат, стоявших в дверях, видя, что Возницын с трудом встает.

Солдат услужливо помог Возницыну подняться и, поддерживая его подруку, повел из крепости. Они пришли к Неве. У берега ждало три лодки с гребцами.

«Всех нас перевозят куда-то, – мелькнуло у Возницына в голове. – Наверное в Синод».

Его усадили в лодку, капрал сел рядом, и ненавистная Петропавловская крепость отлетела прочь. Везли на Васильевский остров.

«Значит, не в Синод, – сообразил Возницын. – Верно же, Синод на Березовом! Как это я забыл?»

Он сидел, с восхищением глядя на сверкающую на солнце Неву, на голубое небо. Возницын опустил руку в воду и влажными пальцами протер глаза. Было так приятно впервые за много дней коснуться свежей, холодной воды.

– Ничего, приедем к нам, дадим помыться – воды не жалко. У нас не так, как у этих, – сказал капрал.

– Волосы б остричь да вот бороду побрить бы, а то не капитан-лейтенант, а раскольник, – обернулся к капралу Возницын, болезненно улыбаясь.

– Отчего ж! Дашь копейку, тебя мои ребята из сенатской роты живо подмолодят! А то вон как зарос!

«Значит, везут в Сенат! Значит, со страшной Тайной Канцелярией все покончено! Значит, жить, жить, жить!» – радовалось все в Возницыне.

III

Обер-гоф-фактор Липман, в просторном бухарском халате и ермолке, едва прикрывавшей его большую лысую голову, сидел, развалясь в кресле у окна, на солнышке.

В комнатах стояла тишина: была суббота. Жужжали налетевшие мухи, приятно тикали столовые английские часы да откуда-то издалека приглушенно доносилась тягучая песня. Это у себя в каморке распевал тенорком толстый приказчик Авраам.