Изумруд раджи

Барбаре дом принес огромное удовлетворение. Джим Мастертон навестил их и стал частым гостем в доме. Они с миссис Сент-Винсент прекрасно поладили, и он однажды сказал Барбаре нечто такое, что ее поразило.

– Этот дом – прекрасная оправа для вашей матери, знаете ли.

– Для мамы?

– Да. Он просто создан для нее! Это ее дом, как ни удивительно. Знаете, в нем есть нечто странное, нечто сверхъестественное и потустороннее…

– Не становитесь похожим на Руперта, – умоляющим голосом сказала Барбара. – Он убежден, что этот злобный полковник Карфакс убил лорда Листердейла и спрятал его труп под полом.

Мастертон рассмеялся:

– Восхищен детективным рвением Руперта… Нет, я не имел в виду ничего подобного. Но здесь есть нечто такое в воздухе, в атмосфере, нечто не совсем понятное…

Они прожили на Чевиот-плейс уже три месяца, когда Барбара пришла к матери с сияющим лицом.

– Мы с Джимом… мы обручились. Да, вчера вечером. Ох, мама! Все это кажется мне ожившей сказкой.

– О, моя дорогая! Я так рада, так рада…

Мать и дочь крепко обнялись.

– Знаешь, Джим влюблен в тебя почти так же сильно, как и в меня, – наконец сказала Барбара с озорным смешком.

Миссис Сент-Винсент очень мило покраснела.

– Да, влюблен, – настаивала девушка. – Ты думала, что этот дом станет такой красивой оправой для меня, а он в самом деле стал оправой для тебя. Мы с Рупертом здесь не совсем на своем месте. А ты – да.

– Не говори чепухи, дорогая.

– Это не чепуха. В нем атмосфера заколдованного замка, и ты в нем – заколдованная принцесса, а Квентин… о, он – добрый волшебник.

Миссис Сент-Винсент рассмеялась и признала, что последнее – сущая правда.

Руперт принял новость о помолвке сестры совершенно спокойно.

– Я так и думал, что в воздухе носится нечто подобное, – глубокомысленно заметил он.

Они с матерью ужинали вместе. Барбара куда-то пошла с Джимом.

Квентин поставил перед ними портвейн и бесшумно вышел.

– Вот чудной старик, – произнес Руперт, кивая в сторону закрывшейся двери. – В нем есть что-то странное, знаешь ли, что-то…

– Не подозрительное? – перебила миссис Сент-Винсент с легкой улыбкой.

– Ну, мама, откуда ты знаешь, что я собирался сказать? – совершенно серьезно спросил Руперт.

– Это же твое любимое слово, дорогой. Ты все считаешь подозрительным. Полагаю, ты подозреваешь, что именно Квентин прикончил лорда Листердейла и спрятал его под полом?

– За панельной обшивкой, – поправил Руперт. – Ты всегда немного не так все понимаешь, мама. Нет, я навел справки. Квентин в то время находился в поместье «Кингз-Чевиот».

Миссис Сент-Винсент улыбнулась ему, встала из-за стола и прошла в гостиную. В некотором смысле Руперт пока так и не стал взрослым.

И все-таки ей вдруг в первый раз стало любопытно, почему лорд Листердейл так внезапно покинул Англию. Что-то должно за этим скрываться, что-то объясняющее это внезапное решение. Она все еще размышляла над этим, когда вошел Квентин с кофе на подносе, и заговорила, повинуясь внезапному порыву:

– Вы долго служили у лорда Листердейла, правда, Квентин?

– Да, мадам, с тех пор, как был совсем молодым парнем двадцати одного года. Это было еще при жизни покойного лорда. Я начинал третьим лакеем.

– Наверное, вы очень хорошо знаете лорда Листердейла. Что он за человек?

Дворецкий немного повернул поднос, чтобы ей было удобнее брать сахар, и ответил ровным, бесстрастным тоном:

– Лорд Листердейл был очень эгоистичным джентльменом, мадам, он не думал о других.

Он взял поднос и понес его из комнаты. Миссис Сент-Винсент сидела с кофейной чашкой в руке и задумчиво хмурила брови. Что-то в его ответе показалось ей странным, кроме высказанных им взглядов. Через минуту ее осенило.

Квентин сказал о лорде Листердейле «был». Но, значит, он должен думать… должен считать… Миссис Сент-Винсент одернула себя. Она ничем не лучше Руперта! Но ее определенно охватила тревога. Потом она считала, что именно в тот момент у нее зародились первые подозрения.

Теперь, когда счастье и будущее Барбары были обеспечены, у нее оставалось время на свои собственные мысли, и против ее собственной воли они сосредоточились на тайне лорда Листердейла. Что же произошло в действительности? Что бы это ни было, Квентин что-то об этом знает. Его слова звучали странно – «очень эгоистичный джентльмен, не думал о других»… Что же кроется за этими словами? Он произнес их, как судья, отстраненно и беспристрастно.

Причастен ли Квентин к исчезновению лорда Листердейла? Принимал ли он активное участие в возможной трагедии? В конце концов, каким бы смехотворным ни казалось в то время предположение Руперта, то единственное письмо о передаче права распоряжаться его имуществом из Восточной Африки… оно вызвало подозрения.

Но как миссис Сент-Винсент ни старалась, она не могла поверить в то, что Квентин способен причинить кому-то зло. Квентин, снова и снова твердила она себе, хороший; она использовала это слово так, как мог бы его использовать ребенок. Квентин хороший. Но он что-то знает!