Изумрудные зубки

– Он удрал! – заорала Инга. – Ушел через крошечное окошко, в которое не пролез бы младенец! Он дополз до него по вертикальной стене, как паук! Глеб, который косил от физры, армии, и любых физических усилий! Он ушел, канул, пропал, его след не взяли даже собаки! Я ... потеряла смысл жизни! Его нигде нет: ни дома, ни у любовниц, ни на работе!!! – Из стеклянных немигающих глаз вдруг градом потекли слезы.

Сирена за окном неумолимо приближалась, заглушая шум дождя, ветра и потока машин.

– Когда я ввязалась в это дело, мне нужен был лишь Афанасьев! Меня не интересовали ни деньги, ни власть, которую давала связь с такими крутыми ребятами. Скажи мне, где Глеб? Ведь ты взяла деньги! Если они узнают, что я заплатила тебе, меня убьют! И тебя убьют, потому что ты много знаешь!!

Сирена рыдала рядом. От нее заложило уши и заломило зубы.

Таня опустила руку с пистолетом вниз. И засмеялась.

– Мне тебя жаль, – сказала она. – И себя жаль. Глеб слишком мелкая дрянь, чтобы из-за него разгорались такие большие страсти.

Инга, увидев, что пистолет на нее не направлен, извернулась змеей, выбросила длинную ногу вперед и сапогом на высокой шпильке ударила Таню в коленку. Афанасьева ойкнула и упала, но пистолет не выронила.

– Где Глеб, су-ука?!! – Инга стала пинать Таню по руке, стараясь выбить оружие.

Афанасьева вцепилась в пистолет так, что заболели пальцы. Неожиданно он выстрелил, оглушив Таню резким звуком и напугав легкой отдачей.

Инга вдруг схватилась за голову, отлетела назад и упала, перекувыркнувшись через лавку и мелькнув высокими каблуками. Со стола, который она задела, посыпались солонка, перечница, салфетница, пепельница и прочая дребедень, которой традиционно сервируют столы в заурядных кафешках.

Таня вскочила. За окном визжала сирена. «Спасайся!» – кричала она.

Таня ринулась к выходу, но резко остановилась. Если она сейчас выскочит, то попадет прямо в лапы к ментам. У нее в руке пистолет, карманы набиты деньгами, а в зале лежит застреленная Инга.

Она побежала назад, за стойку. Если это заведение типа кафе, то здесь должна быть и кухня. Если есть кухня, есть черный ход. Ведь не заносят же продукты через зал!

Дверь на кухню она нашла быстро. За ней оказалось узкое тесное помещение с грязными плитами, большими кастрюлями и крепким запахом пережаренного лука.

Дверь на улицу оказалась закрыта. Не раздумывая, Афанасьева пальнула в нее из пистолета. В стороны полетели мелкие щепки, но тут Таня заметила небольшую щеколду. Справившись с не очень тугой защелкой, она выбежала на темную улицу и понеслась, удаляясь от страшной сирены. Пока менты вневедомственной охраны обнаружат, что она ушла через кухню, пройдет несколько спасительных минут, и может, она успеет уйти, тем более, что со двора никто не видит, как она убегает. Впереди была трасса, если дотянуть до нее, то денег, чтобы ее домчали до любого места в городе, не задавая лишних вопросов у нее хватит.

Дождь хлестал по щекам, молотил по босым пяткам.

Если ее поймают, придется отсидеть за убийство, разбой, вооруженный грабеж и еще что-нибудь, чему она не знает названия.

Сидеть у нее нет времени, потому что Флек непременно за этот срок на ком-нибудь женится.

Если он женится, у нее пропадет свадебное платье, а Вовчику в мамы достанется какая-нибудь молодая, длинноногая, пустоголовая выдерга.

Господи, что она делает?..

* * *

Тарас отвратительно вел машину.

Он неуверенно и слишком рано перестраивался, часто и без надобности тормозил, шел посреди полосы, вызывая этим истерику у других водителей.

Пару раз он вообще выскочил на дорогу с односторонним движением и Татьяна видела разъяренные лица водителей встречных машин, которые выразительно стучали себя по лбу и беззвучно выговаривали плохие слова.

Но хуже всего было то, что Тарас плохо ориентировался в городе.

– Географический идиотизм, – шепнула ей на ухо Сычева.

На Каширку они попали лишь через час и то, только под четким руководством Сычевой.

Татьяна сидела на заднем сиденье и дрожала то ли от холода, то ли от страха.

– Опоздаем, – твердила Сычева, и кусала пальца на сгибах. – Опоздаем!!

Дождь молотил в стекло, и дворники плохо справлялись с потоком воды.

Оказавшись на Каширском, они долго искали шашлычную. Все, у кого спрашивали заведение под выразительным названием «У Гарика», указывали пальцами в разные стороны. Наконец заправщик на автозаправке уверенно показал, куда надо ехать, и сказал, что отсюда «не больше ста метров будет».

Именно эти сто метров были парализованы из-за какой-то аварии.

– Давай по обочине, – попросила Сычева Тараса и тот послушно вывернул руль. Но проехать удалось метров десять, не больше; они опять уткнулись в зад какого-то джипа – на обочине тоже образовалась пробка.

Тарас выразительно развел руками, давая понять, что летать его «японец» не умеет.

Сычева рванула дверь и выскочила наружу.

– Стой! – закричала Татьяна и вышла из машины. – Стой! Я пойду! Тебя знают, а меня нет. Я придумаю что-нибудь, чтобы спасти Таньку! Буду орать, устрою скандал, чтобы привлечь внимание, ментов, наконец, найду, я справлюсь!

Сычева на секунду задумалась.