Извините, я опоздала. На самом деле я не хотела приходить. История интроверта, который рискнул выйти наружу

Но, объясняет Стефан, «никто не будет увольнять тебя, разводиться с тобой или арестовывать тебя, если ты будешь делать такие вещи». В 80 % отзывов о нем говорится про облегчение тревоги. Значит, в этом безумии может быть действенный метод.

— Что… что бы вы мне посоветовали?

Я должна спросить.

— Ну, а чего же ты боишься?

Затем следует импровизированная терапевтическая сессия, во время которой я после пары толчков признаюсь, что больше всего боюсь, как бы незнакомец не подумал, будто я странная и глупая.

— Тогда будет лучше, если мы построим беседу, в которой ты подойдешь к незнакомцу и скажешь что-нибудь совершенно глупое, — предлагает Стефан. — Я бы хотел, чтобы ты спросила незнакомого человека: «Простите, я тут кое-что забыла. В Англии правит королева? Если да, то как ее зовут?» Тебе придется сказать именно эти слова и ничего больше.

Мое сердце начинает колотиться. Но он не прекращает говорить.

— Чтобы задать этот вопрос, тебе не следует выбирать милых старых леди или дружелюбно выглядящих людей. И ты не должна говорить: «Простите, я вроде забыла, кто такая королева…» — потому что это безопасное поведение, оно не позволит тебе преодолеть свой страх, — добавляет Стефан.

— Отлично, — говорю я. Я скорее сломаю обе ноги во время сильного тайфуна в пугающем чужом районе, чем задам незнакомцам в Лондоне самый глупый вопрос, который только могу придумать.

— Как ты думаешь, каковы будут последствия, если ты это сделаешь?

Отличный способ вылечить социальную тревожность — экспозиционная терапия. К примеру, спросить у лондонца в метро, кто королева Англии.

Я говорю ему, что незнакомец подумает, что я лгу, шучу или страдаю амнезией. Или, что наиболее вероятно — а для меня губительно, — примет меня за идиотку.

— Да, и что тогда произойдет? Представь себе это.

Я закрываю глаза.

— Они закатывают глаза и уходят. Или, если это будет в метро, все будут смотреть на меня и думать, что я глупая и странная.

— Отлично. Отлично, — говорит Стефан. — То, что ты описываешь, — это реалистичный сценарий, с которым мы все могли бы жить: мы спрашиваем кого-то, он закатывает глаза и уходит. Итак, человек думает, что ты глупая, и все. Жизнь продолжается. В мире живут миллионы людей — найдутся те, кто сочтет нас глупыми, и в этом нет ничего страшного.

— Только мысль об этом пугает меня, — говорю я ему.

— Ну, знаешь, что я думаю? — отвечает Стефан.

— Что? — спрашиваю я.

— Как насчет того, чтобы попробовать?

Я нервно смеюсь. Стефан смеется над моей реакцией. Мы смеемся. И смеемся.

Я вешаю трубку.

Я бросаю взгляд на диван, потом снова на телефон. И на значок в моей руке.

«Я разговариваю с незнакомцами».

Я встаю и хватаю пальто.

Я так нервничаю, что начинаю бояться, как бы меня не арестовали. Вероятно, меня следует арестовать за то, что я собираюсь сделать: нарушение общественного порядка и личного пространства. (Это эмоциональное насилие? Думаю, это вполне может быть еще и эмоциональным насилием.)

Мужчина идет навстречу мне по платформе метро. Ему чуть больше 40, на нем темно-синий костюм, и он выглядит так, словно спешит. Он приближается. Еще ближе.

Я машу рукой перед его лицом. Он резко останавливается и удивленно смотрит на меня.

— Простите, я забыла… — произношу я и замолкаю.

Он выжидающе смотрит на меня.

— Э-э, а в Англии правит королева? И если да, то как ее зовут? — заикаюсь я.

— Королева Англии? — повторяет он, недоверчиво подняв брови.

— Да. Она правит? Кто… кто она? — спрашиваю я.

— Виктория, — говорит он.

Этого не было в сценариях, которые я себе представляла.

— Виктория? — уточняю я.

— Ага.

— Значит, вы говорите, что королеву Англии зовут Виктория? — Теперь я тут ничего не понимаю.

— Да, — говорит он и запрыгивает в поезд. Я в таком замешательстве, что сразу же останавливаю взгляд на следующем человеке, которого вижу: еще один мужчина, на этот раз лет 20, ростом не ниже 180 сантиметров, одетый в спортивный костюм. Я быстро задаю ему тот же вопрос, и он смотрит на меня с ошеломленным презрением.

— Виктория, — говорит он и уходит.

Ладно, экстравертный эксперимент в сторону — неужели никто не знает, кто сейчас королева Англии[11]?

А знаю ли я, какая королева сейчас правит в Англии?

В смятении, я останавливаю четырех женщин подряд, и каждая из них говорит мне: «Елизавета». Некоторые удивляются и смеются, некоторые останавливаются испуганно, и все они смотрят так, будто до меня очень долго доходит. Одна спрашивает, все ли со мной в порядке. Но никто не звонит в полицию.

Я не умерла.

Стефан был прав.

Конечно, теперь у меня есть серьезные сомнения относительно понимания среднестатистическими британцами истории и текущих дел в стране. Но я-то? Я в порядке. Даже лучше, чем нормально. У меня просто кружится голова после этого неравного боя. Я практически бегу домой, от радости подбрасывая в воздух листья.