Извращенные Эмоции

Фабиано ударил меня ногой по голове. Я увернулся слишком поздно, и он слегка задел мой подбородок. Удивление промелькнуло на его лице, и я дважды сильно ударил его по пояснице. Он задохнулся, но быстро пришел в себя и получил свой удар. Он склонил голову набок.

— Что с тобой?

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил я, хватая полотенце, которое перекинул через веревку. Я вытер лицо и грудь.

— Ты был ... менее сосредоточен сегодня. И то же самое во время боя.

Я прислонился к столбу в углу. Мое нынешнее состояние не было тем, что я хотел бы обсуждать, пока я не разберусь с вещами и не смогу тщательно проанализировать свое затруднительное положение.

— Тебе не нравится идея с племянницей Кавалларо.

Фабиано прищурился, явно недовольный сменой темы.

— Ты действительно думаешь, что план Римо хорош?

План Римо был эмоциональным, подпитываемым местью и ненавистью. Это было опасно, но могло оказаться эффективным. Я посмотрел на Фабиано.

— Ты знаешь эту девушку? Тебе жалко ее?

Он поморщился.

— Ты знаешь меня, Нино. Я последую за Римо через огонь ада, но в отличие от тебя, у меня все еще есть пара эмоций.

— До Леоны ты убеждал всех, что это не так.

— До Леоной я убедил себя, что не способен на эмоции, — сказал он, затем прищурился, словно спохватившись.

— План Римо приведет к перевороту в организации. Сестра Кавалларо будет опустошена тем, что мы поймали ее дочь, а Данте будет чувствовать ответственность за свою племянницу. Его жена тоже будет волноваться из-за собственной дочери. Это может быть один из тех случаев, когда Данте отказывается от логики и действий. Если это случится, мы сможем победить его.

— Наверное. Потому что несмотря ни на что, мы всегда можем рассчитывать на твой голос логики, Нино.

Я напряженно кивнул. Безразличие и логический анализ вели меня по жизни, спасали нам с Римо жизнь во многих случаях, когда он выходил из себя. Но когда я был рядом с Киарой, логику было трудно удержать. С той ночи, когда она сказала, что любит меня, что-то изменилось. Она начиналась как маленькая трещина, но постоянно расширялась, и я не мог ее остановить.

— Ты уверен, что сможешь сделать то, что должен сделать, когда окажешься в Чикаго? Ты не будешь отвлекаться на мысли об отце?

Ненависть промелькнула на лице Фабиано.

— Я долго ждал. Я могу подождать еще несколько недель или месяцев. Тебе не о чем беспокоиться. Я буду рядом с Римо, каким бы безумным ни был его план. Я сомневаюсь, что это мотивировано только стратегическими мотивами.

— У Римо никогда не бывает таких планов. Он хочет играть с Данте, хочет разорвать наряд изнутри. Римо лучший в играх разума.

— Да. Римо знает, как обращаться с мозгами людей, — мрачно усмехнулся Фабиано.

Кавалларо и Скудери скоро поймут свою ошибку, связавшись с Каморрой.

Г Л А В А 24

• ────── ✾ ────── •

КИАРА

Ничто не приносило мне столько утешения, как исполнение песни Нино, что было иронично, учитывая, что это наполняло меня сокрушительной тоской и грустью одновременно.

Когда мои пальцы добрались до той части, где я осознала свои чувства, мелодия стала низкой и темной, как будто пианино не хотело играть ноты, как будто я не хотела признаваться в своих чувствах самой себе.

Нино вошел и некоторое время молча смотрел на меня. Я не отрывала взгляда от клавиш пианино, играя песню до конца, дрожа, когда низкие ноты исчезли.

— Что это значит? — пробормотал Нино. — С тех пор, как ты начала песню, она развивалась все больше и больше.

Я подняла на него глаза.

— Это история моих чувств к тебе, — призналась я. — Как я поняла, что люблю тебя и что ты никогда не сможешь полюбить меня в ответ.

Как обычно, мое горло сжалось при моем появлении. Выражение лица Нино слегка смягчилось, серые глаза наполнились теплом, и сегодня я не могла этого вынести. Этого симулированного чувства, каким бы хорошим он ни был, никогда не будет достаточно. В глубине души я знала это.

— Прекрати, — резко прошептала я.

Его глаза сузились, и он придвинулся ближе, его движения были грациозными, как всегда. И даже это меня возмущало. Он мог быть таким красивым, умным и сильным, но он никогда не мог быть тем, к чему я стремилась: эмоциональным. Я посмотрела в его красивое холодное лицо.

— Ты слишком хорош в этом. Слишком хорошо имитируешь привязанность, притворяешься, что любишь меня. Иногда так хорошо, что я почти верю, что ты действительно можешь любить меня, Нино. — слезы навернулись на моих глазах.

Слабая. Чертов дура. Как еще называл меня Римо? Он был прав во всех отношениях.

Нино оперся на рояль, глядя на меня сверху вниз.

— Может быть, мне не нужно симулировать, — сказал он тем же ровным голосом. — Может быть, я люблю тебя.

Это стало последней каплей. Я не могла больше терпеть. Я вскочила со скамейки, желая, чтобы он понял, как это разрывает меня на части, зная, что я люблю кого-то, кто никогда не мог понять, что значит смотреть на другого и чувствовать, что ты разобьешься, если этого человека отнимут у тебя. Я схватила его за рубашку, поворачиваясь к своему гневу.