Извращенные Эмоции

Брови Нино сошлись на переносице, когда он посмотрел на меня. Может быть, теперь он понял, что это больше не дом для мальчиков. Я была незваным гостем, которая все разрушила.

— Я не побеспокою тебя в семейное время, — сказала я, избавляя его от необходимости легко подводить меня. Я провела большую часть своей жизни на окраинах. Это меня не сломает.

— Теперь ты член семьи.

Я сомневалась, что Римо и Савио согласны с ним. Адамо казался достаточно милым, но он, вероятно, просто пытался быть вежливым, и я не была уверена, хочу ли я проводить слишком много времени с братьями Фальконе.

— Я покажу тебе кухню, но мы почти никогда ею не пользуемся. Мы держим только несколько продуктов на завтрак. Мы заказываем еду на ужин каждый день.

— Разве у вас нет горничных? — спросила я, следуя за ним в задней части дома в сторону кухни. Он был сделан из нержавеющей стали и достаточно велик, чтобы приготовить ужин для многих людей.

— Нет. У нас есть два уборщика, которые приходят два раза в неделю, чтобы заботиться о худшем из этого, но мы действительно не любим людей вокруг.

— О. — я никогда не пробовала готовить, потому что это всегда делали наши горничные, но я бы не отказалась попробовать. Без горничных, дышащих мне в затылок, теперь это был выбор.

Мы продолжили нашу экскурсию в часть дома Нино. Она состояла из маленькой, скудной гостиной, в которой не было ничего, кроме дивана и телевизора.

На первом этаже был гостевой санузел и еще одна комната, которая была заставлена старой мебелью.

На втором этаже были еще три спальни и спальня хозяев —комната, которую мы с Нино теперь будем делить.

Я вошла в большую спальню с массивной кроватью с балдахином слева, которая была обращена к двери. Высокие окна обрамляли его с обеих сторон. Темно-красные шторы частично закрывали окна.

Нино ужесточил свои пальцы вокруг моего запястья.

— Я же сказал, что нет причин для страха.

Я смущенно посмотрела на него, но он не стал вдаваться в подробности. Справа от нас, я заметила две двери. Одна из них была приоткрыта, открывая черный мраморный пол. Дверь рядом с ней была закрыта. Нино проследил за моим взглядом.

— Это дорога в гардероб. Там достаточно места для твоей одежды. Мне не нужно много места.

Он отпустил меня, и я перешла в смежную ванную и нашла душ, джакузи и двойные раковины, установленные на черной мраморной столешнице. Окно за ванной выходило в обширный сад.

Нино ждал меня в спальне, рядом с кроватью. Глубоко вздохнув, я подошла ближе. Он выглядел расслабленным, спокойным, контролирующим себя.

— Мы будем спать в одной постели.

— Конечно, — быстро ответила я.

— Ты передумала насчет того, что я ищу удовлетворения в другом месте? — спросил он нейтральным тоном, но мне было интересно, что он об этом думает.

Мой желудок сжался. Его глаза скользнули по моему лицу с намеком на любопытство. По какой-то причине мне потребовалась секунда больше, чтобы дать ему ответ.

— Нет, — наконец сказала я.

Он кивнул.

— Я не буду приводить с собой девушек, так что можешь не волноваться.

— Благодарю. — я не знала, что еще сказать.

— Давай спустимся вниз. Я еще не показал тебе библиотеку и сад.

Мое возбуждение усилилось.

— У вас есть библиотека?

Губы Нино дрогнули.

— Да, знаю. Это в главном крыле, но мои братья не читают.

Я последовала за Нино вниз, но остановилась в гостиной. Там все еще было так много места, и я нигде не видела пианино. Я даже не думала о том, чтобы не иметь в своем распоряжении пианино. Музыка всегда была частью моей жизни. Я не могла представить себе жизни без него.

— У вас есть где-нибудь в доме пианино?

Нино покачал головой.

— Нет. Ты играешь?

— Да. Если бы у меня было пианино.

— Куда бы ты поставила его?

Я оглядела комнату. Она была обставлена минималистично. Не думаю, что Нино проводил здесь много времени. Братья Фальконе предпочитали проводить время в главном крыле в течение дня, если судить по количеству пустых стаканов и тарелок в игровой комнате.

Я указала на место рядом с французскими окнами. Это позволило бы мне смотреть на небо, играя на пианино.

— Думаю, это хорошее место.

Нино кивнул, но ничего не сказал.

— В библиотеку? — спросила я, и он жестом пригласил меня следовать за ним.

Идя рядом с Нино, я время от времени рисковала взглянуть на него. Выражение его лица было расслабленным, непринужденным, но я предположила, что это было его обычное выражение, учитывая отсутствие эмоций. Рубашка с длинными рукавами скрывала его татуировки, и я поняла, что его одежда всегда скрывала их. Интересно, почему он прячет их под слоями ткани? Разве большинство людей не гордятся своим боди-артом? И не то, чтобы ему приходилось покрывать свои татуировки из-за Пуританской работы. Даже без тревожащих татуировок, выставленных напоказ, Нино умудрялся нести в себе вибрацию отличия, тонкую неистовую энергию. Это было не так откровенно, как у Римо, но все же было. Все, кто смотрел на Нино, знали, что с ним нельзя ссориться. Не из-за мускулов или его движений, которые кричали о силе, а из-за определенной уверенности в себе, уверенности, которая говорила, что он знал, что он смертельно опасен.