К-9: Ученик. Учитель (СИ)

Джей вел твердо, хотя идти вслепую поначалу казалось очень уж странным. Неуверенно ступая по текучему песку, Хаук все опасался влететь лбом в стену арки или неудачно споткнуться. Но хватка учителя на плече придавала уверенности, и у соблазна открыть глаза не осталось ни шанса. Когда ноги ощутили твердый ровный пол, а в лицо ударила затхлая прохлада, навязчивое чувство подставы уже испарилось.

И все же Пустошь действительно странная. Если бы Хаук своими глазами не видел, что через десяток-два метров арка снова выводит под пекло, он бы поверил, что находится глубоко под землей. Сюда добирались и жар, и ветер – удивительно, как этому место удалось сохранить себя в таком виде. Может, именно потому Джей устроил этот свой тест?

– Думаю, здесь сойдет, – голос учителя двоился вокруг легким эхом. – Садись. Я отойду шагов на пять – тебе хватит.

– На что хватит? – осторожно уточнил Хаук, опуская пятую точку на оказавшийся холодным камень.

– На вторую часть теста, – усмехнулся Джей. – Помнишь? Просидеть неподвижно минут пять и вернуться ко мне. Считай до тридцати и открывай глаза. А пока… – на ноги Хаука легло что-то мягкое, казавшееся склизким даже сквозь ткань штанов, – пускай у тебя полежит. Советую поменьше болтать, к слову.

Чувство подставы мгновенно вернулось, стало абсолютным, но пути назад уже сгорели. Непонятную склизкую штуку хотелось скинуть с себя к черту. А уж когда по ноге поползло что-то определенно тяжелое и живое, Хаук плюнул на счет до тридцати и резко открыл глаза. Тут же с воплем дернулся. Адским усилием заставил себя усидеть на месте. Так и не вскочил – хотя как хотелось! – и, замерев в неудобной позе, тупо таращился на угрожающе поднявшую клешни многоножку.

Многоножка таращилась в ответ.

«…твари безобидные, любят влажность и неглубокие трещины – панически всплыло в голове прочитанное вчера описание. – Живут колониями. Строят гнезда, в которых поддерживают температуру и влажность с помощью слизи. Боятся резких движений. Настоящее оружие – хвост, в котором быстро скапливается кислота. Плевок многоножки не способен навредить одежде, однако оставляет сильные ожоги на коже и очень опасен для глаз. Ядовит при попадании внутрь».

На плечо шлепнулась еще одна тварь, пошевелила усами, и первая мгновенно успокоилась.

Ухмыляющегося в сторонке Джея хотелось прибить.

Не так уж и удивительна Пустошь, когда знаешь, что тут к чему.

А многоножки тем временем прибывали. С потолка, из узких расщелин пола, подползали с боков. Все они стремились к непонятной серо-зеленой склизкой штуке, которую драгоценный учитель положил на колени. Что это такое, Хаук понять не смог. Но многоножкам оно явно не нравилось: они суетились вокруг, пытались рвать клешнями, даже грызть короткими жвалами. Но слизь поддавалась неохотно, а поврежденные места испускали дикую вонь, чем поднимали еще больше суеты и волнения. Какие к черту пять минут?! За первую из них тварей стало столько, что Хаук чуть не тонул в мерзком многолапом потоке.

– Это подставное яйцо белоклюва, – с каким-то садистским удовольствием пояснил Джей, поймав затравленный взгляд ученика. – Белоклювы водятся в лесной зоне, но их приманки работают почти на всех многоножек. Для них эта вонючая дрянь – деликатес, перед которым никак не устоять. Проблема в том, что сожрать довольно сложно. Белоклюв дожидается, пока многоножек станет побольше, а потом устраивает себе пир. Смотри осторожнее: каждый вид многоножек реагирует на слизь по-разному, но пьянеют только лесные. Остальные скорее… шизеют. Можешь идти ко мне, кстати.

Хаук криво усмехнулся. «Идти к нему» – вот спасибо! А вставать как, кто-нибудь подскажет? По словам Джея, все зависит от того, насколько Хаук хорошо запомнил прочитанное.

Ну что же…

Осталось всего-то вспомнить.

Только в голову ничего не лезло, кроме забавного факта: Джей обзывает многоножками всех подобных тварей, наплевав на возможные различия. А сейчас у Хаука полный бардак в мыслях, проклятое яйцо в ногах и нелюбовь «соседей» к движению.

Мир вокруг уже стал казаться непрерывно копошащимся месивом.

Руки дрожали, устав поддерживать тело в неудобной позе; ноги затекали от веса и постоянного мелкого движения вокруг. Озарение, как всегда, пришло с опозданием, скорее от паники, чем от ума: кому какое дело в такой суете, движется что-то рядом или нет?! Внутренне чертыхнувшись, Хаук обреченно зажмурился и чуть шевельнул ногами. Проклятая склизкая хрень наконец сползла на пол вместе с клубком вцепившихся в нее многоножек. Те, кому места не хватило, с диким скрежетом пытались вытеснить более удачливых. Шла жесткая борьба за «место под солнцем». А сам Хаук принялся под шумок отползать: сначала предельно медленно и аккуратно, потом – нашел в себе силы встать и подойти к Джею на своих ногах, а не позорно ползком. Ту фразу про «летучку» он помнил прекрасно.

Колени только все равно трясло.

– Ну так, на троечку, – усмехнулся Джей в ответ на нецензурное мнение Хаука. – В самом начале тебе повезло, иначе бы щеголял ожогом в полморды. А сейчас – еле успел. Но в любом случае: смотри.