К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №17 от 27.04.2010

Очередное слушание началось с надцатой попытки адвокатов Яшина и Квачкова вернуть в зал своих подзащитных, которых судья Пантелеева удалила аж до начала судебных прений, а это значит, что и свидетели обвинения, и свидетели защиты, и все аргументы обвинения и защиты будут представлены без них. Ни у Квачкова, ни у Яшина нет и не будет возможности подвергнуть сомнению выдвинутые против них свидетельства, задать очень важные для поиска истины вопросы, возразить прокурору… Причина удаления подсудимых одна: нарушение якобы порядка в судебном заседании, когда Роберт Яшин осведомился, есть ли у судьи совесть, а Владимир Квачков о том же спросил прокурора. Под сомнение поставленная совесть судьи и прокурора болезненно огрызнулась беззаконием - репрессиями, грубо нарушающими право на справедливое судебное разбирательство, утверждаемое и российской Конституцией, и почитаемой всем миром Конвенцией о защите прав человека, шестая статья которой особо выделяет право обвиняемого защищать себя лично, допрашивать свидетелей - о чём судье Пантелеевой напомнил адвокат Закалюжный, да только, видать, что Конституция России, что Европейская конвенция писаны не для Московского областного суда и уж точно не для судьи Пантелеевой. Квачков и Яшин по-прежнему выставлены за дверь суда, который решает их судьбу. Подсудимые Миронов с Найденовым обороняются вдвоем.

Прокурор предложил вниманию присяжных показания свидетеля Карватко, данные тем на предварительном следствии - видеозапись допроса в Твери, точнее, в тверском приемнике-распределителе, где Карватко держали с 22 марта по 2 апреля 2005 года. 27 марта здесь его допрашивал следователь Генеральной прокуратуры Ущаповский.

Загорелись экраны, их два в зале, так что запись доступна всем. На экране - Карватко, видный зрителям сбоку, перед ним на столе листы бумаги, не до конца загороженные синей папкой. Карватко смотрит на эти листы. Кто-то сидит за спиной Карватко. Ущаповский сразу же предупреждает Карватко об использовании его показаний при (внимание!) даже дальнейшем отказе его от этих показаний. Хорошее начало. Перспективное. Интересно только, где, в каком законе вычитал это право Ущаповский? И почему именно с этого предупреждения-угрозы начал свой допрос следователь Генеральной прокуратуры? По принципу что выбил, то твоё?

Ущаповский: «Что Вам известно о событиях 17 марта 2005 года?»

Карватко говорит медленно, запинаясь: «Мне известно, что было накануне 17 марта. В конце февраля по просьбе моего друга Яшина я довез его до поселка «Зеленая роща». Он в баню к друзьям поехал. Это была баня его бывшего командира Квачкова. Я подвез Яшина и уехал, так я впервые в жизни оказался в этом населенном пункте. Приблизительно с 11 по 13 марта он обратился ко мне, будет ли у меня возможность отвезти его туда же числа 15-16 марта. Я согласился. Мы с Робертом друзья. 15 марта я выехал из дома в 7-8 часов вечера. Мне позвонил наш с Робертом общий знакомый Александр Белов. Он мне пояснил, что нам надо заехать в «Зеленую рощу»…».

Сидящий за Карватко нашёптывает: «Забрали вы кого». Карватко дёргает головой: «Ну, да, забрали Роберта Яшина… Я подъехал непосредственно туда… на неогороженный участок. Там был еще один человек – тоже Александр, он вел себя как хозяин, чистил снег, топил баню. Меня и 16 числа попросили туда приехать к 11 часам дня».

Следователь: «Что там было, не знаете?»

Карватко как-то заторможенно продолжает: «Я выпил чаю. Роберт попросил меня приехать на следующий день – поездить по магазинам. На следующий день я приехал туда, изменений там никаких не произошло, просто был расчищен снег, чтобы можно было подъехать. Я понял, что они парились там, выпивали. Мы поехали по магазинам, со мной Яшин и Саша Белов».

Следователь: «Купили все необходимое?».

Карватко тяжело вздыхает: «Да, купили все необходимое. Были уже вечерние сумерки. Вернулись, затеяли поужинать, не знаю: важно это или не важно – варили пельмени».

Следователь: «О чем разговаривали?».

Карватко: «Обычный бытовой треп ни о чем. Я собрался уезжать. Приехал Квачков-старший».

Тут Карватко на экране оживляется и пытливо смотрит на следователя.

«Я уже объяснял ребятам, - кивает он головой на сзади сидящего человека, - что когда я первый раз был, я не мог сказать…».

Но фраза почему-то осталась незаконченной, свидетель снова понурился и вгляделся в листы, лежащие на столе: «С Квачковым-старшим я общался принужденно, у него со мной отношений не получалось, я раньше сказал, что в армии не служил, и он потерял ко мне интерес. А у меня о Квачкове было впечатление: дедушка, божий одуванчик, хоть и говорили, что он там легендарный, в фильме «Черная акула» снимался. Но вот у меня сложилось впечатление такое. Потом меня попросили Сашу Квачкова до КПП довезти. Я его довез, мы просидели у КПП порядочно... Оказалось, машина, которую он встречал, уже приехала, стоит и ждет его. Описать – где?».