К черту моральные принципы

Но делать нечего, все уже полюбовались на мою стрижку и на будущий синяк. Пудры, чтобы замаскировать кровоподтек, у Стаса нет. И вообще, буду тут прохлаждаться – пропущу все интересное. Я наскоро умылась холодной водой и побежала в комнату.

Заботливо накрученный мною скотч со Стаса сняли, но надели наручники. Когда я входила, беловолосый как раз заканчивал бинтовать ему голову. Судя по уверенным, профессиональным движениям, это занятие было ему не внове.

– Как он? – спросила я. Все-таки было опасение, что Стас не переживет такого близкого знакомства с финской сантехникой. – Надеюсь, не при смерти?

– Да ерунда, – отмахнулся здоровяк. – Отделается сотрясом. Даже череп не проломлен.

– Уффф… Ну хорошо. Я боялась, что убила его.

Темноволосый посмотрел на меня с веселым изумлением:

– Да уж, приложили вы его знатно, Алиса Андреевна.

– Давайте на «ты» и без отчества, – попросила я. – Я все-таки не настолько старая. И вообще нечестно. Вы знаете как меня зовут, а я вас – нет.

Мужчины переглянулись.

– Леша, – представился беловолосый.

– Дмитрий, – тот, который в черных очках.

– Макс, – рыжий, в косухе.

– А я – Костя.

– Ладно, хватит разводить реверансы, – подал голос Дмитрий. – У нас есть два вопроса: где третий и куда делся «Белый лотос».

– «Белый лотос» куда-то делся? – изумилась я. – Два дня назад он был на месте.

– Где?! – резко повернулись ко мне все четверо.

– На «Полежаевской», где всегда. А что?

– Где на «Полежаевской»?! Где конкретно?!

– Ну, точный адрес я не помню. Надо в Интернете посмотреть, там наверняка есть. Салон магии «Белый лотос», набираете в поисковике.

Несколько минут мужчины смотрели на меня с подозрением. Потом белобрысый откинулся и захохотал. К нему присоединились остальные.

Я смотрела на это веселье со смутной обидой. Вот так всегда: хочешь помочь людям – и за это же огребаешь. Чего я такого смешного сказала?

Очевидно, моя обида и недоумение хорошо читались, потому что, когда компания отсмеялась, Костя пояснил:

– «Белый лотос» – это картина Николая Рериха. Потерянный шедевр.

Черт! Ну почему я не спросила у Стаса, как называлась картина?! Не пришлось бы сейчас краснеть. И понятно, что странные китайцы тут ни при чем, визитку я нашла в кармане Колиной куртки, который тоже ни при чем…

– Мне кажется пришла пора кое-что прояснить. – В голосе Дмитрия уже не было и намека на веселье. – Алиса, ты знаешь, где твой муж?

– Бывший, – машинально поправила я.

– Хорошо, пусть будет бывший. Где он?

Где сейчас Лаптев? Хороший вопрос.

– Точно не знаю. В каком-нибудь морге.

– Что?

– Как так?

– Ты уверена?!

Вопросы посыпались одновременно с разных сторон. Да, мне тоже удалось их удивить. «Один – один».

– Тихо, – скомандовал Дмитрий. – Дайте даме слово. Алиса, расскажи все по порядку.

– А что мне за это будет? – мстительно поинтересовалась я.

Последовал короткий и выразительный обмен взглядами. Потом Костя осторожно спросил:

– А чего бы ты хотела?

Ага, знаем мы эти приколы. Не на ту напали!

– Нет, так дело не пойдет. Я жду ваших предложений.

– Алиса, – голос Кости стал выразительным и даже проникновенным, – ты же понимаешь, что не имеешь права претендовать на картину?

Я и не собиралась. Они меня просто задели своим покровительственным отношением.

– А вы имеете?

– Наш клиент имеет. Он является прямым потомком последнего законного владельца «Белого лотоса».

– А откуда я знаю, что вы те, за кого себя выдаете? Документов я пока не видела, а если всем подряд на слово верить, то вот что получается! – Я демонстративно потерла кровоподтек и поморщилась.

Опять молчание, обмен многозначительными взглядами.

– Ладно, справедливо.

Алексей достал из кармана корочку, раскрыл. В руки не дал, гад. Назло ему я чуть ли не с лупой облазила удостоверение. Выяснила, что ему тридцать два года, а фамилия у него Удальцов. Название агентства «Бекасов и товарищи» показалось мне немного нелепым, но сама корочка выглядела убедительно. Еще немного потянув время, уже исключительно из вредности, я смилостивилась:

– Убедили. Меняюсь баш на баш. Вы мне тоже рассказываете все. И с самого начала.

В воздухе повисла неприятная тяжелая пауза. Очевидно, мое предложение не пришлось им по вкусу.

– Алиса, – с нажимом процедил Дмитрий. – Ты не имеешь права претендовать на эту картину.

Зол. Страшен. Давит. Давит почти физически. Кажется, снимет очки – и меня снесет его взглядом. У остальных тоже физиономии «кирпичом». Меня здесь не любят…

Хвала Жужельскому за закалку, такими наездами меня не проймешь.

– Я и не претендую. Но я хочу знать правду. Это, в конце концов, нечестно! У меня убили мужа, меня похитил и мучил маньяк, я потратила почти неделю своей замечательной жизни на расследование, несколько раз выставила себя идиоткой, терпела чужое хамство. Я имею права знать все! А картину можете забрать себе.

– Не себе, а клиенту, – хмуро поправил меня очкастый.

– Да хоть папе римскому! Из-за чего весь сыр-бор-то начался?!