К дзену на шпильках. Как создать новую жизнь и дело мечты с нуля

Я хочу сказать больше. Я хочу сказать вот что: «Почему тебе интереснее провести выходной с ними, чем со мной? Почему вообще тебе пришла в голову эта бредовая идея? Мы и так видимся только по выходным. Почему для тебя такое отношение ко мне – норма?»

Но вместо этого я тихо говорю:

– Мэйсон, если ты полетишь в эти выходные в Вейл, я желаю тебе хорошо провести время, но больше мне не звони. Это уже не первый раз, когда ты заменяешь спланированное время со мной временем с другими людьми, по всей видимости, более важными для тебя, чем я. Я устала чувствовать себя второстепенным человеком в твоей жизни. Так что лети, но знай, что между нами все будет кончено.

Вот так. Шах и мат. Шах ему, мат нашим отношениям.

– Лиза, не будь ребенком, – доносится до меня его голос в трубке, но я уже отвела трубку от уха и нажимаю «выкл.».

Я долго-долго реву. Мне так больно, словно он умер. Я чувствую, что потеряла что-то очень важное в своей жизни. И я не уверена, кого в этом винить больше – его или себя.

Но неужели я недостойна того, чтобы мужчина подстроил свое расписание под меня и чтобы мы вместе полетели в Вейл через неделю, когда я сдам экзамены? Неужели недостойна того, чтобы он ставил наши отношения выше, чем свои спонтанные желания? Чтобы был более чуток ко мне?

Нет, я не согласна с таким положением вещей. Я знаю, мне будет плохо еще очень долго. Ведь это не первый раз, когда я порываю с Мэйсоном. Он уже неоднократно доводил меня до разрыва, который только лишь превращался в длительную паузу.

После двух часов рыданий я поняла, что облегчения нет и что действовать нужно иначе. Возможно лучшее, что я могу сделать, – вышибить эти чувства клин клином. И вот я открываю томик Цветаевой и достаю спрятанный в нем маленький кусок оторванной бумажки с именем Адреано и номером телефона.

Тремя месяцами ранее я встречала маму в аэропорту. И, пока ожидала ее у выхода, со мной заговорил высокий смуглый шатен с искрящимися глазами и доброй улыбкой. Он спросил меня:

– Ждете кого-то важного?

Он говорил с акцентом, но я не опознала с каким.

– Да, – ответила я, – маму.

– А я друга. Он прилетает из Франции.

– А вы тоже из Франции? – поинтересовалась я.

– Нет, я итальянец, но вырос в Швейцарии.

– А что здесь делаете?

– Учусь летать. Неподалеку от Форт-Уорта есть авиашкола, где я набираю летные часы, чтобы сдать экзамен на лицензию пилота.

В ожидании прибывающих мы разговорились.

– Я хотел бы прокатить тебя в самолете, – в какой-то момент сказал мне новый знакомый.

– О, спасибо, Адриано. Но ты знаешь, мой бойфренд, наверное, будет против, если я с тобой полечу.

– Ах, бойфренд.

В этот момент вышла моя мама, и все мое внимание переключилось на нее. Я расцеловала ее, подарила букет нежных белых роз и начала прощаться с Адриано.

Но он жестом просит меня подождать, так как в этот момент выходит его друг. Если Адриано был хорош собой, то его друг оказался просто магнетически красивым. Крупное, но не перекормленное телосложение, выразительные черты смуглого лица, пронзительные глаза и открытая улыбка.

Адриано представляет меня Франческо, а я им – свою маму. Но нам надо идти, и мы сразу прощаемся. Я прижимаю маму к себе одной рукой, беру тележку с чемоданами второй и направляюсь к выходу, бросая последний взгляд на двух красавцев. Мне страшно жаль терять эту новую ниточку судьбы, ставить «the end» только начавшейся пьесе. Ребята классные, но увы. Мы с мамой подходим к выходу. И тут меня догоняет Адриано, за ним быстро идет Франческо. Адриано предлагает помочь с чемоданами и проводить до машины. Они оба хватаются за чемоданы, загружают их в багажник, и впопыхах Адриано сует в мою руку бумажку, на которой написан номер телефона.

– Если что-то пойдет не так с бойфрендом, звони, – говорит итальянец, – полетаем.

И вот эта бумажка, которую сунул мне Адриано, лежит передо мной. Я сохранила ее, наверное потому, что в душе знала, что рано или поздно столкнусь с такой ситуацией. Мэйсон не давал мне постоянства и защищенности – чувств, которых я так сильно хотела в Америке, и я подозревала, что когда-то я захочу встречаться с другими мужчинами.

Из воспоминаний о встрече в аэропорту я возвращаюсь в свою комнату и думаю, правильно ли им звонить. Потом оправдываю себя: человек, которого я считаю главным в этой пока еще чужой для меня стране, едет в аэропорт с подружками. Почему же меня должно что-то останавливать?

Ах да, я же с ним порвала. Поэтому ничего страшного. Совершенно ничего страшного. И мне точно нужна помощь. Я уже тянусь за трубкой телефона, как слышу шаги по лестнице, ведущей к нашей квартире.

«Он не поехал, – радостно восклицает мое сердце. – Он приехал ко мне, поменяв свое решение!»

И счастье, и облегчение охватывает меня. Но ненадолго. Я слышу, как дверь открывается ключом, кто-то стремительно врывается в дверь.

Моя подруга-соседка со слезами на глазах падает на мою кровать.

– Что случилось? – говорю я. – Ты же должна быть в Сан-Антонио!

– Козел, – рыдает она. – Все кончено.