К дзену на шпильках. Как создать новую жизнь и дело мечты с нуля

– Они никогда от меня не откажутся. Они переживут. Может быть, какое-то время мы не будем общаться, но потом им придется все принять.

Он выглядел пораженным, таким я не видела его никогда.

Господи, господи, господи… Что же делать?… Но я ведь не люблю его больше? Или люблю? О Господи, что же это за испытание? Что я могу сказать ему сейчас? Ничего… Я же не могу сказать ему про то, что у меня новый мужчина. Это окончательно разобьет его сердце.

– Мэйсон, прости. Я очень сожалею, но я больше не могу быть с тобой, – говорю я с огромным сожалением и всхлипываю.

У него выступают слезы, он пытается взять меня за руку, но я не даю ему этого сделать.

Что я делаю? Правильно ли я поступаю? А вдруг это то, что я ждала 4 года? Стоит ли мне от этого отказываться?

– Я прошу тебя дать мне еще один шанс. Дай мне это лето. Если ничего не изменится, то я тебя отпущу.

– А что ты хочешь?

Мне становится так больно за него. Он уязвим, и все это время он изображал силу, а на самом деле он все время боялся так же сильно, как боялась я. И мы оба наносили друг другу раны, которые теперь нужно исцелять.

Его боль дотрагивается до моих ран, и слезы струятся по моему лицу.

– Я хочу, чтобы мы полетели туда, куда ты мечтаешь. Я знаю, что ты все время просила слетать в Сан-Франциско. Давай полетим. Я хочу, чтобы мы вместе выбрали дом, в котором мы будем жить, как только ты закончишь TWU.

Дом? Дом, о котором я иногда зарекалась, но потом перестала, когда он даже не захотел купить диван для гостиной, чтобы нам было удобно проводить там время. Почему, почему, почему я получаю от него сейчас то, о чем мечтала раньше? Когда уже слишком поздно.

– Мне надо обо всем подумать.

– Пожалуйста, не уезжай сейчас. Поехали ко мне, оставайся у меня. Оставайся у меня жить.

Жить? ЖИИИИТЬ? Сейчас?

– Я не могу.

Я ничего не объясняю ему. Я боюсь. А вдруг вся эта история с фигуристом нужна была мне, чтобы понять мои истинные чувства. Что я люблю Мэйсона. И что если он будет относиться ко мне так, как я хотела, то все будет прекрасно. А вдруг все будет не так? Вдруг это у него временное явление и уже через месяц все вернется к тому, что было? И я упущу свой новый шанс?

Мои мысли и чувства запутаны, я не понимаю, чего хочу.

– Я подумаю, – говорю я ему.

Он хочет меня поцеловать, но я отворачиваюсь. Мое тело уже принадлежит другому. Да, может быть, душой я могу любить двух мужчин одновременно, но точно не телом.

Внезапно я вижу, как мимо идет Коля, наш общий друг, который и познакомил меня с тренером. Боже, сейчас он меня сдаст!

Я чувствую страшную боль в животе. Может быть, это сигнал, что я очень боюсь потерять новые отношения?

Я прощаюсь с Мэйсоном и иду к машине. Как только сажусь в нее, раздается звонок. Мне звонит мой тренер.

– Что делаешь? – спрашивает он.

– Я ходила в кино.

Это было правдой. До того, как встретиться с Мэйсоном, я сходила на фильм, чтобы как-то успокоить нервы.

– Одна?

– Да, одна.

Но я уже знала, куда он клонит.

– А после фильма я случайно пересеклась с моим бывшим.

Случайно. Еще одна ложь. Я была себе противна, но другого я не могла сказать.

– Ну, хорошо, жду тебя дома, – уверенно и спокойно произнес тренер. «Закалка чемпиона», – подумала я.

Через три дня он улетел на соревнования. А у меня появилось пространство подумать и разобраться в себе.

Я была влюблена, это была правда. Но еще правда была в том, что я не видела будущего с ним. Он – спортсмен. Душевный, веселый, харизматичный, прекрасный человек и невероятно красивый, сильный мужчина. Но мне с ним скучно. Но… сердцу… или, может быть, гормонам? Не прикажешь. Я не могла оторваться от него, по крайней мере, не сейчас. Меня страшно тянуло к нему физически. Рядом с ним я чувствовала себя защищенной и наполненной как женщина. Так, как я никогда себя не чувствовала рядом с Мэйсоном.

А к Мэйсону меня страшно тянуло умом и сердцем. Я позвонила ему, и мы проговорили 3 часа. И каждый вечер этой недели, как только я звонила ему, он бросал все свои дела, и мы долго говорили. Впервые наши разговоры были лишены какой-либо борьбы, никто никому ничего не пытался доказать. Мы просто говорили обо всем. О своей жизни, о том, что прочитали, о том, что происходит в мире. Как же мне этого не хватало… Как я скучала по этому.

В один вечер Мэйсон снова попросил меня полететь с ним в Сан-Франциско.

– Я не могу, – сказала я. – Я не хочу, чтобы между нами сейчас была хоть какая-то физическая близость.

Это был мой последний оплот морали. Если сердце я не могла контролировать, то хотя бы над телом у меня оставалась какая-то власть. Быть одновременно с двумя мужчинами для меня было высшей степенью аморальности.

– Я не буду ничего форсировать. Я не буду даже держать тебя за руку, только если ты сама не захочешь этого.

Я подумала сутки и согласилась. Я надеялась, что это путешествие расставит все точки над i и я приму решение, как жить дальше.