К свету

От осознания того, что сегодня мне удалось избежать наказания, я чуть не осела на пол.

- Спасибо, Джейкоб. Я буду ждать тебя в следующий раз.

Он взял меня за руку и повел к дивану. Вручая мне салфетку, он сказал:

- Я собираюсь рассказать тебе, по какой причине мы переехали из общины сюда. – Теперь его голос совсем не казался спокойным. Голос мужа манил меня, и я хотела знать.

- Спасибо, - сказала я с опаской, принимая от него салфетку.

- Они все поняли.

- Я не понимаю.

- Они знают, что это я отвечал за тебя, когда Брат Тимоти был в твоей комнате в клинике.

Моя дрожь возобновилась.

- Что... я не понимаю, что это значит. Он сказал, что мне нужно предстать перед Комиссией.

- Тебе не нужно. По крайней мере, не сейчас. Я был перед ними, несколько раз.

- Ты был там? Вместо меня?

Преданность и грусть звучали в его словах.

- Ты достаточно натерпелась. Я попытался.

- Но ты сказал им правду.

Его хватка на моих руках усилилась.

- Я сказал им то, что, по моему мнению, было налучшим ответом.

Все внутри меня кричало, чтобы спросить, чтобы задать вопрос. Вместо этого я ждала.

- Ты помнишь, свою реакцию в больнице, перед тем как я ударил тебя?

Стыдясь воспоминаний, я кивнула и тихо ответила:

- Да.

- Вот такой ты была до аварии. Ты была расстроена, схватила ключи и выбежала. Я не знаю твоих намерений, но Комиссия решила, что ты пыталась покинуть «Свет».

Я судорожно покачала головой.

- Нет! Я бы не стала этого делать. Я не оставлю тебя, или «Свет», или Отца Габриеля. – Я перестала трясти головой и наклонила ее в сторону. - Я не думаю, что хотела этого.

- Мне хотелось бы в это верить. Хочется верить, что это было недоразумение.

Моя голова болела от того, как я отчаянно пыталась отыскать хоть какие-то воспоминания.

- Я ничего не помню...

Его большие ладони обхватили мое лицо.

- Сара, я поставил все на карту ради тебя. Мы должны быть откровенны друг с другом.

Я кивнула.

- Что бы ты выбрала: уйти и вернуться во Тьму, или остаться здесь... со мной?

Я вырвалась из его объятий и встала. Внезапное разъединение дало мне силы, чтобы подумать. В одно мгновение я фантазировала о нем, в следующее же - боялась его. С каждым шагом отдаления от Джейкоба, мой ответ становился яснее. Остановившись на другой стороне дивана, я сделала глубокий вдох и начала:

- Я абсолютно честна с тобой. Я не помню ничего из того, что происходило перед моим пробуждением в клинике.

- Ничего?

Моя голова медленно двигалась из стороны в сторону.

- И? - спросил он.

- И все, что я знаю, что произошло с… - Я замолчала. - Я знаю, что ты был со мной. Не только со мной, но я слышала, как ты боролся за меня. Я слышала, что ты сказал доктору Ньютону. Я верю, что ты защищал меня перед Братом Тимоти. И только теперь ты говоришь о том, что свидетельствовал в мою пользу. - Я сделала глубокий вдох. - Я знаю, что ты заботишься обо мне, что хочешь меня, и ты любишь меня достаточно, чтобы воспитывать меня.

Вздохнув, я повернулась к нему, села и накрыла ладонями его щеки. Я провела руками по его небритому подбородку и скулам, вспомнила, как он ласкал мою грудь.

- Джейкоб, я буду продолжать извиняться за то, что не помню. Но то, что я не помню, не значит, что я не хочу вспомнить. Я понятия не имею, что делала в тот день, или почему я взяла твой грузовик, но обещаю, теперь я хочу быть здесь, с тобой.

- Сара, как раз здесь нам быть не следует.

Руки опустились на колени, когда я пыталась понять смысл его слов.

По сравнению с клиникой, мне нравилось здесь.

- Нас временно изгнали из общины, - пояснил он.

Неспособная мыслить и рассуждать, я перестала дышать. Это было именно то слово, которое использовал Брат Тимоти. Изгнаны.

- Как насчет твоего членства в Собрании? Они его забирают? А что насчет твоей работы? Зачем они это делают? Что будет с нами? А как насчет наших друзей? Мы можем что-нибудь сделать?

Он схватился за мои руки и сжал их.

- Стоп. Я даже не могу сосчитать, сколько раз ты задала вопрос.

Хотя я знала, по его тону, что мне ничего не угрожает, я опустила подбородок, стыдясь, что вмиг позабыла все свои тренировки.

Он направил мои невидящие глаза на себя.

- Это оно, - продолжил он объяснять. - Это и есть наше наказание. Никому, кроме случайного члена Комиссии, или его жены не позволено видеться, и разговаривать с нами в течение следующих двух недель. Ни друзей, ни служб, только изоляция.

В моей груди стучало сердце, а потом через мгновение я сжала его руку и спросила:

- Могу ли я все еще быть с тобой? Мы можем быть друг у друга?

- Ты все еще хочешь меня? - спросил Джейкоб.

Я кивнула.

- Я не знаю, почему я сделала то, что сделала. Я не помню твой грузовик, но, пожалуйста, поверь мне, я извиняюсь, и я не поступлю так снова.

Я наклонилась к нему и уперлась щекой в его грудь.

- Из того, что я узнала с тех пор, как очнулась, да хочу. Я хочу тебя. Я не понимаю всего, что ты ожидаешь от меня, но я хочу тебя.

Меня окружили его объятия.

- Мне сложно описать тебе, как приятно это слышать.

Я откинулась назад, отстраняясь.