К востоку от Берингова пролива

Лишь на шестом часу полета людей выводит из полудремы чей-то радостный возглас:

— Земля!

Головы тянутся к тесным округлым оконцам. И впрямь земля! Так же как Колумб со спутниками, рады ей и теперешние авиапутешественники.

Показался архипелаг каких-то мелких островков. Миновав их, самолет опять долго летит над морем. Но все равно это уже Америка. Пассажиры оживляются.

Ночуем в Нью-Йорке, а утром — снова в самолет. Летим по бойкой протяженной трассе Нью-Йорк — Вашингтон — Токио в Анкоридж — «воздушные ворота» Аляски. Теперь мы становимся пассажирами «летающего вагона» — «Боинга-747». Это действительно махина. Перевозит сразу триста пятьдесят человек; даже загружают сюда пассажиров не как обычно, а при помощи специальных контейнеров. В каждом ряду самолета по десять кресел, между ними два прохода. Есть даже второй этаж, куда ведет устланная ковром лестница. На втором этаже гораздо просторнее и уютнее, чем на первом, но сейчас здесь совершенно безлюдно. Это первый класс.

С Вадимом Сергеевичем нас разлучили: для курящих и некурящих в самолете разные отсеки. Я оказываюсь в компании с японцами, то ли туристами, то ли деловыми людьми. В Нью-Йорке они-, видно, недоспали и теперь, сняв ботинки, свернувшись в креслах калачиками — а это удается не каждому, — наверстывают упущенное. Впрочем, к завтраку или обеду они просыпаются, стюардесса с особого лотка протягивает им чашки с вареным рисом вместо хлеба и пластмассовые палочки вместо вилок. Кое-что японское перепадает и на долю остальных путников. Всем, например, перед едой раздаются «о-сибори», небольшие горячие и влажные салфетки. Стюардесса предварительно окунает их в кипяток и выжимает; «о-сибори» предназначены для обтирания лица и рук, и эта процедура в самолетной духоте оказывается совсем не лишней.

Пассажиров в воздухе не только кормят, но и развлекают. Одновременно на нескольких экранах крутят кинофильм, даже довольно свежий и популярный. Изображение можно смотреть бесплатно, но звук слышен только через наушники, и желающие получают их напрокат у стюардессы за два доллара.

Долго летим над Соединенными Штатами, затем над Канадой и вновь оказываемся в США. Это уже Аляска. Очень жаль, что под нами все время были сплошные облака и увидеть Америку с воздуха не удалось. Когда мы улетали из Москвы, стояла зима, поля вокруг Шереметьева были сплошь покрыты снежной пеленой. В Лондоне не было и следа снега, нудно моросил дождь и зеленели, поблескивая влагой, газоны. В Нью-Йорке было еще теплее и даже цвели какие-то экзотические деревья. Но в Анкоридже мы снова очутились в зиме. Мела поземка, пешеходы на улицах зябко ежились, пряча лица в поднятые капюшоны своих разноцветных парок.

До городка Бетела, лежащего в низовьях Кускоквима, еще можно добраться рейсовым реактивным, правда, небольшим самолетом. На этой трассе пассажира еще поят в воздухе прохладительными напитками симпатичные стюардессы, с лиц которых не сходит профессиональная улыбка, предлагают полистать пухлую американскую газету или журнал, заключенный в пластиковую обложку с надписью: «Не уносить. Собственность авиакомпании». Словом, путешественника здесь еще окружает привычный авиационный комфорт, а сами самолеты летают, более или менее придерживаясь расписания, конечно настолько, насколько позволяет аляскинская погода.

Из Бетела летают на остров Нунивак совсем маленькие самолеты или вертолеты. Конечная цель, кажется, теперь уже совсем рядом. И верно, обычно этот перелет длится всего около часа, но «близко» вовсе не значит «легко» или «просто». Отсюда недалеко до моря, большую часть года свободного от льдов, а это значит, что трасса Бетел — Нунивак часто и надолго бывает затянута туманом и вообще здесь преобладает неважная погода. И если летчики всего мира не любят забираться в туман, к летчикам Аляски это относится вдвойне. Конечно, не потому, что пилоты здесь трусливее или не так квалифицированны. Вовсе нет. Дело в том, что по числу мелких частных самолетов на душу населения Аляска, по-видимому, занимает первое место в мире. Эти летательные аппараты мельтешат в воздухе практически в любом месте и в любое время. Они, как правило, не оснащены радарами, и столкновения их в тумане и вообще при ограниченной видимости дело весьма обычное. Далеко не каждый день пригодна для приема самолетов и посадочная площадка на самом острове. Поэтому мы просидели в Бетеле трое суток. Нам еще повезло, другие сидят дольше.

Последний этап пути был преодолен на крошечном самолете, где пассажиры размещаются в невероятной тесноте. Туман, надежный страж острова, и на этот раз оказался на своем «рабочем месте». Там, где полагалось быть острову, еще издали показались облака, повисшие над самым морем. Самолет постепенно приблизился, нырнул в них — и очутился в серых, липких сумерках. Некоторое время длился слепой полет, а затем, видимо положившись на интуицию, пилот вдруг резко отжал от себя штурвал. Туман еще больше сгустился, клочья его, казалось, заскребли по самолетной обшивке, но тут же колеса запрыгали по ухабам. Мы прилетели в Мекорьюк.