Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Нет, Хуан, то, что мы обсудили только что — это декларация. О намерениях. — Глаза её грозно засверкали. — Я согласна на твой конструкт и подпишусь подо всеми твоими теоретическими наработками, в этой грёбанной жизни всё совсем не так, как мы хотим, и будет так именно, как ты расписал, если мы не начнём превентивно реагировать. И я готова реагировать! Но намерения меня не устраивают. Я хочу конвенцию, обязательства! Я хочу прижать тебя, сукиного сына, к стенке, и заставить выполнять то, что ты декларируешь! И только попробуй своё же собственное слово нарушить и сделать что-то сверху. Тут тебе не только я и Мерседес, тут и Санчес, а позже и остальные, если договоримся с ними — мы все тебе яйца отрежем!

Но я — главная! — Снова блеск сверхновых в глазах. — И буду ею всегда, что бы ни случилось и кто бы вокруг ни вился! И ты или подтверждаешь это делом, или катись к чёртовой матери за орбиту Макемаке!

— Всё сказала? — хмыкнул я.

Кивок.

Встал из-за стола. Взял синюю коробочку, подбросил в руке.

— К чёрту! Ко всем чертям такую хренотень и ваши сговоры! Я не буду плясать под вашу дудку! — И плавным движением отправил коробочку в полёт себе за плечо, предварительно просчитав, чтобы упала в проходе между столиками, никого не зацепив.

— Что-о-о-о? — Изабелла подскочила, глаза ошарашенные, навыкате, раскрыв от изумления и ужаса рот. — Что-о-о? — Вдох-выдох. Вдох-выдох. Наконец, взяла себя в руки и произнесла спокойнее, тоном, которым спрашивают последнее слово перед тем, как начать убивать. — Это что сейчас было, Шимановский? Ты потерял не только страх, но и совесть? Думал, пал ниже некуда, и тут снизу постучали? Ты не охренел ли, мальчик с района космонавтов?

— Нет. — Я встал перед нею на колено. Достал бордовую коробочку, переданную сеньором Буффало вместе с моим ключом в навсегда, из кармана. Раскрыл и поднял перед нею, чтоб она видела содержимое. — Изабелла Веласкес! Я, Хуан Шимановский, в здравом уме и трезвой памяти, прошу твоей руки! Стань моей женой!

Сзади, за моей спиной, жидко захлопали. Концертом в конце своей разборки со швырянием колец мы привлекли внимание всех окрестных столиков. Людей там было немного, но те, что были, поддерживающе нам аплодировали, и я получил ощущение дежа вю. Это уже было, и было это здесь же, в этих стенах, полтора года назад.

— Согласна ли ты стать моей женой, — продолжал я, почувствовав волну, — и быть рядом в горе и радости, печалях и болезнях, и всё такое. Чёрт возьми, я не знаю, что говорить, чтоб было красиво, я просто люблю тебя, и хочу, чтобы ты провела рядом со мною остаток моих дней. Выходи за меня замуж!

— Хуа-а-ан! — Она отмерла, вышла из ступора и бросилась на шею. А когда ты стоишь на колене… Это не очень приятно — мы чуть не упали.

Потом мы поднялись и я её целовал. Долго-долго.

Потом она вытащила меня на танцпол, где подготовленные заранее музыканты заиграли «Бессаме мучо» — танец, с которого началось наше знакомство.

Потом…

Потом было много всего. Часа в четыре утра мы доползли до дома, теперь уже просто дома, без уточнения, чьего… А дальше я не буду вам рассказывать, это личное.

* * *

Вызов был не просто спешный. Его превосходительство присвоил сообщению срочность «Молния», а таковые присваиваются только документам жизненно важным, от которых зависит национальная безопасность. У меня были встречи с ребятами, с Сильвией, планировал заехать к Этьену и вместе с ним на полигон к Археологу, где тот будет мне показывать убойную мощь пластикового миномёта (да-да, созвонился с ним с утра и выяснил, что у того всё почти готово)… Но «молния» от его превосходительства смешивала все планы.

— У себя? — спросил я бессменного секретаря сеньора. Кажется, его зовут Жан, и он с ним с первого появления на Венере. Дон Козлов перетащил парня из фирмы, в которой работал на клан Веласкес, когда ещё не был не то, что консортом принцессы Леи, но даже её постоянным любовником. Да так тот и прижился.

— Заходи, ждёт, — бросил секретарь, отвлекаясь от вихря своего терминала.

В Золотом дворце я частый гость, но захожу с чёрного хода, и прохожу обычно ходом для прислуги прямо сюда, на этот этаж, к этому кабинету, минуя каких бы то ни было встречных заинтересованных лиц. Так обычно получается, что в этот момент на всём этаже кроме охраны, девочек Даниелы (я ей кстати передал благодарность за оружие во время вендетты, чем её отчего-то растрогал) и этого секретаря, никого нет. Специально они так делают, чтобы не светить нашу связь? Скорее всего. Ибо делом мы занимались не совсем правильным и не совсем законным, пусть для государства и нужным.

Вошёл. Сеньор сидел за столом, что-то набирал на терминале. При моём появлении визор схлопнул. Правильно, секретка, мне положено знать далеко не всё, с чем работает его превосходительство. Спасибо за то, что доверяют то, что доверяют. Присел перед ним сбоку, на крайнее кресло.

— Вызывали?

— Задумчивый кивок.

— Будете резать финансирование? — сразу взял я быка за рога.